– Который час?

– Одиннадцать.

– Лжешь, пират.

– К сожалению, нет. Ты проспала больше полусуток.

– Какое счастье, – пробормотала она. – Мне вдруг почудилось, будто у нас была безумно страстная любовь, а я отключилась.

– Если бы у нас была безумно страстная любовь, ты не отключилась бы.

– Конечно. – Прикрываясь простыней, она села на кровати и уставилась в золотисто-крапчатые глаза. Раздраженно, на грани крика. – Никогда ни с кем не спала, а с тобой уже дважды.

Его рот покривился.

– Как лестно. Достойная стража пожинает лавры.

– Если хочешь знать, с тобой я чувствую себя в безопасности. Этой ночью, наконец, выспалась по-настоящему, впервые после взлома. Никаких кошмаров, так спокойно. Благодарю тебя. – Она посвежела и готова была примириться с наступившим днем или чем там еще.

– Рад стараться. – Он поцеловал ее лоб. – Однако вылет через девяносто минут. Пытался перенести, но все рейсы расписаны под завязку, не пробиться. – Он жестом указал на поднос с завтраком подле его лэптопа, видно, работал. – Так что у тебя есть время быстро принять душ и перекусить.

Она только теперь заметила, что на нем деловой костюм.

– Что такое?

– Похоже, мои приключения на морских просторах вызвали непреходящее слюноотделение у масс-медиа. Меня пригласили выступить в шоу. «Тейст Бадс энд Трэвел» – экскурс в современную мировую кухню.

– Понятно, – протянула она, не вникая во все тонкости «вкусовщины» и стараясь скрыть свое разочарование: он не собирается возвращаться в Хобарт вместе с ней.

– Пообещал им, что проведу, если удвоят вознаграждение. – Он улыбнулся, как ребенок, которому не терпится поиграть с новой игрушкой, ожидающей его под рождественской елкой. – Эй, не прозеваем?

«Ну да, – подумала она. – Недосуг». Время... но при чем там деньги? Разве у него их не хватает? Морща лоб, она дотянулась до сумки, стоявшей возле кровати, и начала вытаскивать одежду. Никогда не думала, что он так гонится за деньгами.

– Конечно, это хорошая возможность заявить о себе.

Но он и без того известен. Разве он нуждается в паблисити?

– Договорился, что сегодня во второй половине дня заеду подискутировать, а затем переночую в квартире.

– Заманчиво. – Она прошла в ванную, раздраженная его поведением. И за это злилась на себя. – Не забудь известить меня, как пойдут дела.

– Оливия, как только, так сразу.

Его командный стиль задел ее за живое, и она приостановилась. Не оборачиваясь, бросила:

– Слушаю?

– «Снежинка» – вот единственный гвоздь моей программы.

Смутившись, она обернулась к нему:

– «Снежинка»?

– Собираюсь выступить ее промоутером, мой гонорар за выступление целевым назначением пойдет на постройку твоего приюта вместе с пожертвованиями, собранными за время этого шоу. Я уже выставил свои условия, и они согласились.

Щедро. Никак не ожидала. Слишком поспешно судила о нем.

– Спасибо. Даже не знаю, что с…

– Завтра вернусь в Хобарт. Если тебе тревожно, могу договориться с Эмили, пусть побудет с тобой.

Она вцепилась в одежду.

– Нет, я в порядке. Все будет замечательно, правда.

– Тебе виднее, если так. – Он налил кофе и протянул ей.

– Позже, – сказала она и поспешила в ванную.

Все замечательно. Если бы так. Он не попросил ее остаться вместе с ним еще на одну ночь.

Оливия сидела за кухонным столиком, прижав мобильник к уху, и слушала задушевный бас Джетта: он рассказывал ей обо всех гвоздях, которые заколотил в фискальный ящик бенефисного экскурса.

– Очень прикольно, – бодро комментировала она, хотя на сердце кошки скребли. Ее жизнь в сравнении с тем фейерверком казалась серой и скучной. А после вторжения вандалов у нее и вовсе руки опустились. Разве можно что-то толком поправить за месяц отпуска?

И от консультанта пока никаких известий.

А экскурс с ночевкой тянулся уже четвертые сутки. Продюсеры желали выжать все возможное из шоу с участием Джетта на волне ажиотажного интереса публики. Очевидно, ради этого ему следовало сдержанно отказаться от всего остального.

– Нам следует заказать банкет в честь держателя капиталов фонда, – сказал он, неожиданно меняя тему разговора.

Она воспрянула духом.

– Для «Снежинки»?

– Разумеется, ради «Снежинки», для чего же еще? У меня есть некоторые соображения, если тебе интересно.

Она улыбнулась:

– Интересно.

– Сможем обсудить, когда вернусь. Завтра вечером.

– Ты уже все? Собираешься до… лететь? – Она сжала трубку. – Когда?

– Буду там около семи. У меня через час деловой обед с издателем, так что мне пора закругляться. Увидимся завтра вечером.

От волнения в животе бурлило, но голос остался ровным, как штилевая гладь.

– Тогда пока, – сказала она и отсоединилась.

Я люблю его. Эти слова крутились в голове, словно хмельная моряцкая джига, ноги заплясали на кухонной палубе, пока она не врезалась с ходу в кухонный столик. Голова кругом, она влюбилась по уши.

Но это вечная тайна, она ни за что не выдаст ее ему.

Однако могла бы выразить ему признательность за все, что он сделал ради нее. Ее взгляд наткнулся на кухонный комбайн, задвинутый в дальний угол стола к стенке. Он боязливо прятался все в той же коробке, дожидаясь ее внимания.

Словно брошенный вызов. Она сорвала с крышки упаковочную ленту и заглянула внутрь. Несомненно, стоит освоить и заодно отвлечься. Доказать ему, что она умеет ценить то, что он сделал и делает. Что он дорог ей. Что она может готовить запросто. Она вытащила на свет сияющую красную машинку. В Интернете найдется несколько самых простых рецептов.

Запеканка из баранины с рисом и овощами томилась в духовке, вкусные запахи розмарина и чеснока растекались по кухне. Фруктовый салат (все порезано как надо) в холодильнике. Ингредиенты для мусса из тасманского маринованного лосося уже на подходе. Пришлось сгонять в магазин, чтобы купить желатина, поэтому она немного отставала от графика, тем не менее все замечательно. Время еще есть, на часах только пять.

Она загрузила ингредиенты в новый блендер, надвинула крышку, включила. Потянула носом – определенно лосось. Пованивает рыбой. Когда все смешалось в однородную массу, она свинтила стеклянный бачок с подставки. Вот только эту стеклянную емкость следовало приподнять, а не свинчивать с основания, как в миксере Бри. Поздно до нее дошло. Лососевое цунами хлынуло из днища на новенький электроприбор, на скамью, на пол. Брызнуло на майку и джинсы. Она дотянулась до стены и отключила питание, чтобы не ударило током, но вкручивать уже было нечего, блендер сдох. Ее руки мерзко воняли.