в соцсетях. Мексиканское правительство пока не выражает готовности к сотрудничеству.

— Им есть что скрывать.

— Да, конечно. В связи с чем я рассматриваю возможность решить вопрос атакой. Потребовать Большого жюри на федеральном уровне и по федеральным обвинениям. Без того, что есть на уровне штата.

— И думаете, получится?

— Возможно. Проблема в вас, в книге, которую вы написали. Федеральный прокурор попытается выставить вас монстром с руками по локоть в крови, военным преступником, который ушел от наказания там и тогда, и его можно наказать здесь и сейчас.

— На основе книги?

— Бута наказали на основе фильма, которого он даже не видел. Люди жаждут правосудия.

— Это, скорее. расправа.

— Или так. В любом случае, если бы вы не были русским, это значительно упрощало бы дело. А сейчас — федералы попытаются в вашем лице засудить весь режим Путина.

…

В камере я сижу один — спецблок. Сама камера скверная, но лежать можно хоть весь день. Здесь вообще всё намного проще — если не в спецблоке, то утром открывают камеры и можно делать всё, что угодно. Главное — не сбегать, и не переходить в другие блоки. Тюрьма работает и в режиме СИЗО тоже, и в отдельных блоках содержатся те, кому еще не вынесен приговор, и те, кто на пожизненном — пыжи.

Я — русский.

Странно, но я в самом деле русский, я никогда не переставал о себе так думать. Здесь, на юге — русских мало, репутация у нас хорошая, быть русским не стыдно. Здесь проблемы, скорее, с мексиканцами, процентов восемьдесят насильственных преступлений — дело их рук. А за то, что я сделал — половина жюри, как минимум, встанет и будет аплодировать. Мексиканцы похитили белую девушку, перевезли через границу, угрожали изнасиловать и убить.

Проблема в том, что у этой истории есть подоплека, и она криминальная. И отцу — вовсе неохота это вытаскивать на суд. Потому он и нанял мне лучшего адвоката — чтобы контролировал процесс.

И да, ещё то, что я русский — это большая проблема. В наши дни. В Америке сейчас разгул политкорректности — нельзя например, называть негра негром. И только русских эта политкорректность никак не касается. Если, к примеру, ты будешь устраиваться на работу связанную с каким-то аспектом нацбезопасности — если ты русский, тебя не возьмут. Хотя если ты, к примеру, китаец, — то всё ОК.

Что интересно, в истории США не было ни одного значимого русского политика — губернатора, конгрессмена, сенатора, министра[27]. Вопрос выдвижения — любая из партий оценивает шансы кандидатов и прекрасно понимает что русский — это скандал, это куча тех, кто не будет голосовать за русского ни при каких обстоятельствах. Потому наша диаспора — политически никак не представлена.

Кстати если меня засудят — надо будет подавать апелляцию. Что в жюри не было ни одного русского. Ни один прокурор даже не подумает вести в суд черного обвиняемого если в жюри нет ни одного чернокожего. Это гарантированная отмена приговора и обвинение в системном расизме.

Надо это запомнить.

…

Крейн — прилетел обычным рейсом, авиакомпанией «Дельта». В аэропорту его встречала машина ФБР вместе со старшим агентом Итаном Воскли, занимающемся проблемами терроризма и испанскими ОПГ.

— Сэр, добро пожаловать, — проговорил он, когда их «Субурбан» выкатился из аэропорта.

— Холодно тут у вас?

— В Нью-Йорке теплее, сэр?

— Как ни странно, да.

— Погодная аномалия.

— Да, погода все страннее и страннее.

— В отель, сэр?

— Нет, сразу в тюрьму. По пути введите в курс дела.

Воскли кратко рассказал о деле, пока они пробирались в пробке.

— Нефть.

— Контрабанда, сэр. Беловоротничковая преступность — но с той стороны такие же картели. Ворованная нефть перерабатывается на тех же НПЗ.

— Почему это происходит?

— Есть спрос, есть и предложение, сэр. НПЗ сложно перестроить, а у нас большинство рассчитано на тяжелую нефть из Венесуэлы. Ее тоже везут, но в последнее время ее заменила русская…

— Русская? Нефть Путина?

— Владельцам НПЗ плевать — Путин не Путин. А мы можем разве что соли на хвост насыпать. Ни один местный суд не поддерживает санкции. И в целом все поддерживают низкие цены на бензин, а как они получаются — всем плевать.

— То есть, этот тип…

— Интересный тип. Он помощник шерифа на общественных началах в приграничье. Связан с ОПГ, но всем плевать, главное — какие налоги. Что касается мексиканцев — большинство мечтали бы сделать то, что сделал он.

— А почему этого нет в отчетах?

— Сэр, в отчетах есть только то, что можно доказать. То, что имеет перспективу. Тут перспективы нет. Если бы его не задержали у самой границы…

Замдиректора Крейн отвернулся и стал смотреть в окно.

Америку объединяют дороги — они хороши везде, это наследие великих дел Дуайта Эйзенхауэра, когда Америка впервые почувствовала себя уязвимой перед вторжением. Тогда на деньги федерального правительства была заложена сеть бетонных автострад, таких же, как в нацистской Германии, чтобы при необходимости быстро перебрасывать войска. Но вторжения так и не случилось — а вот дороги остались, и это, видимо, было самое полезное вложение бюджета за весь ХХ век. Америка встала на колеса, появилась возможность ежедневно проезжать сотню и более миль, да и вообще, в США основным документом, удостоверяющим личность, стали автомобильные права. Многие американцы живут всю жизнь, не получая паспорта — он нужен только для зарубежных поездок. А вот права есть у каждого.

А вот то, что вокруг дорог…

В свое время Север и Юг воевали, потом Север победил, они пытались сделать единую страну — но сейчас очевидно, что это не удалось, различия между Севером и Югом были видны и поныне. Где-то в семидесятые был экономический бум, Атланта тогда стала самым быстрорастущим в экономическом плане городом США. Но времена те давно прошли, оставив разочарование и раздражение. Юг по-прежнему жил своей жизнью, что и вскрылось, неожиданно для всей Америки — в 2016 г. Замдиректора Крейн ехал по местности, где за Трампа проголосовали до девяноста процентов избирателей[28]. Он в то время был в Нью-Йорке, видел душераздирающие сцены после выборов — молодежь, обнявшись, плакала, некоторые даже решили эмигрировать.

Что он видел? Обшарпанные заправки и магазинчики. Тут часто бывают торнадо и просто сильные ветры — и срывает обшивку, а это потом никто не исправляет. Большие, обшитые сайдингом дома, рядом с которыми стоят старые машины на кирпичах и пикапы с двойными кабинами, тоже старые. Вон какой-то химический или нефтеперегонный завод, светит как рождественская елка — тут полно