Тогда я, единственный из пританов, восстал против нарушения закона и проголосовал против, и в то время, когда ораторы готовы были обвинить меня и посадить в тюрьму и вы сами этого требовали и кричали, — в то время я думал, что мне скорее следует, несмотря на опасность, стоять на стороне закона и справедливости, нежели из страха перед тюрьмою или смертью быть заодно с вами, желающими несправедливого[235].

Голосовали поднятием рук: глашатай просил тех, кто поддерживает предложение, показаться, а потом проверял результат, подсчитывая голоса, поданные против. Если возникало сомнение, процедуру возобновляли, пока председательствующие не определяли явного большинства.

В особых случаях подсчет осуществлялся тайно: на пленарных заседаниях при предоставлении амнистии или остракизме, а на обычных — при рассмотрении особых дел[236].

Совет

Совет, или буле, происхождение которого восходит к Клисфену (конец VI в. до н.э.), состоял из пятисот членов, по пятидесяти от каждой филы. Их выбирали по жребию на год во всех ста тридцати девяти демах, или округах, на которые делилась Аттика. Каждый дем, в зависимости от своей значимости, должен был выдвинуть от одного до двадцати двух советников-булевтов в год. Кандидаты выдвигались на уровне дема и демарха, а ответственный за округ составлял общий список.

Булевтом можно было стать по достижении тридцати лет, и никто не мог отправлять эту должность более двух раз. Никакого ценза не существовало, соответственно каждый гражданин имел возможность хотя бы раз в жизни заседать в Совете. Тем самым создавалась возможность вникнуть в дела полиса и поучиться говорить перед меньшим числом людей, чем в Собрании — перед пятьюстами вместо шести тысяч... На самом деле единственным требованием было наличие большого количества свободного времени.

Обязанности советника были и в самом деле тяжелыми. Если верить тому, что пишет Аристотель в «Афинской политии», буле собиралась ежедневно, кроме праздников и неблагоприятных дней, т.е. триста раз в году... В V в. до н.э. правила, возможно, были не столь строги, и Совет вполне мог собираться по мере надобности. Однако же членов буле могли созвать и внезапно в случае необходимости, так что если они хотели добросовестно выполнять свою работу, им было бы тяжело заниматься наряду с ней другой деятельностью.

Ввиду того, что от булевтов требовалось постоянно быть в распоряжении Совета, им выплачивалось жалованье, во времена Аристотеля составлявшее пять оболов в день. Видимо, при входе в залу собраний они получали жетон, который потом обменивали на деньги. Перед вступлением в должность булевт, как и прочие должностные лица, проходил докимасию, «испытание», во время которого должен был прежде всего доказать, что является добропорядочным гражданином.

Буле собиралась обычно в специально построенном для этого здании, булевтерии. В дни собраний над ним вывешивали флаг, который глашатай спускал при начале заседания. Прения в Совете, как и в Собрании, открывались жертвоприношением и молитвами. Вход на заседания был свободным: например Демосфен в своей речи «О делах в Херсонесе» упоминает о том, что он только что услышал на Совете[237]. Часть присутствующих могла даже находиться в самой зале, тогда как остальные держались за оградой[238]. Некоторые прения проводились тайно, для чего, видимо, было достаточно обычной просьбы:

И тогда он, не имея возможности обманывать государство открыто, отправляется в Совет, удаляет оттуда посторонних и, воспользовавшись неопытностью письмоводителя, наговаривает предварительное решение для Народного собрания[239].

Каждый гражданин, не состоявший в Совете, мог выступить перед этой инстанцией, для чего нужно было заранее подать пританам письменное прошение. Право выступить перед буле часто получали уважаемые афинянами иноземцы, а также вестники или послы других полисов.

Прения проходили так же, как и в Собрании, и желающий взять слово должен был выйти на трибуну, хорошо видимую всему Совету[240]. По окончании прений голосовали поднятием рук, если только решение не должно было остаться тайной. В этих обстоятельствах для обеспечения секретности у каждого члена Совета было два камешка для голосования — белый и черный, один из которых он клал в одну из двух урн для голосования. За порядком следил отряд лучников, призванный обеспечивать выполнение решений Совета и поддерживать тишину вокруг булевтерия.

У дела, переданного на рассмотрение Совета, было немного шансов остаться тайной. Послушаем, что говорит по этому поводу Хремет в «Женщинах в Народном собрании»:

А женщины, сказал, созданья скромные,

Хозяйственные, тайн о Фесмофориях[241]

Они не станут разглашать, а мы про все,

Что на Совете было, разболтаем вмиг[242].

Правление Совета играло чрезвычайно важную роль: именно оно во время действия его полномочий было высшей властью в полисе. Оно постоянно представляло Совет в промежутке между заседаниями, но не всегда состояло из одних и тех же лиц. Чтобы у власти не оставались одни и те же люди, было предусмотрено нечто вроде ротации между десятью филами: каждая из них должна была постоянно заседать в Совете в течение десятой части года, т.е. примерно тридцати шести дней. Порядок, в котором заседали филы, определялся жребием, и, таким образом, жеребьевку проводили девять раз в году. Треть членов «пританной» филы оставалась на службе одну ночь и один день треть означенного времени, примерно двенадцать дней. Председатель, или эпистат, пританов каждый день определялся жребием.

Председателем пританов бывает одно лицо, избранное по жребию. Оно состоит председателем в течение ночи и дня, и нельзя ни пробыть в этой должности дольше, ни дважды занимать ее одному и тому же человеку. Председатель хранит ключи от храмов, в которых находятся казна и документы государства и государственная печать. Он обязан все время оставаться в фоле[243], равно как и третья часть пританов, которой он прикажет[244].

Суды

Суды в Афинах были таким же государственным органом, как Собрание или Совет. Если они и не были, как мы увидим, местом прений, в политической жизни они играли важную роль, и поэтому мы скажем о них несколько слов.

Афинская судебная система весьма отличалась от нашей: с одной стороны, потому, что суды контролировали значительную часть политической жизни, поскольку каждый гражданин мог представить им на рассмотрение дело, имеющее отношение к гражданской общине. Кроме того, для вызова в суд не обязательно было в чем-то подозреваться: например, должностные лица при вступлении на службу и уходе с нее подвергались в суде докимасии, чему-то вроде испытания на добропорядочность.