Но узнала голос своего начальника, который, с трудом сдерживая ярость, напоминал мне, что я вчера должна была сдать статью, но так и не появилась в редакции. Такого со мной еще никогда не случалось, но это вовсе не смягчало его сердца, скорее, наоборот. Если бы случалось, он бы на меня и не рассчитывал, поэтому сейчас у него не горел бы номер. Пообещав ему, что сдам статью с минуты на минуты, как только поймаю такси, я бросилась ее заканчивать.

В страшной спешке я забыла переговорить по душам с моим другом-компьютером, и когда попыталась войти в программу, он вдруг завис. Это было неприятно, но не смертельно. Я выключила своего друга и бросилась в родную редакцию.

Там ждала меня еще куча работы: что-то за кого-то переписать, что-то просмотреть, что-то прочитать. В результате к концу дня орудие производства — то есть голова моя — страшно разболелось. Я вернулась домой с новым заданием и, съев таблетку анальгина, решила не откладывать дело в долгий ящик мало ли что может случиться в ближайшее время. Сев к компьютеру, я принялась нежно ворковать о нашей с ним взаимной привязанности, о его сверхспособностях и прочих достоинствах. Но, как я ни старалась, передо мной расстилалось пространство ДОС, а программы загружаться не желали. Я занервничала, потому что на статью мне дали только два дня. Времени церемониться с «лучшим другом» и полночи расхваливать его не было.

Мальчик-хакер, тот самый, который как-то посоветовал мне с компьютером беседовать, жил в соседней квартире, и мне ничего не оставалось, как обратиться к нему за помощью. Сдвинув назад козырек бейсбольной кепки, он явился ко мне позевывая, с видом уставшего от международного признания программиста. Минут семь поковырявшись, он добился от моего друга взаимности: компьютер заурчал и начал грузиться.

Я как могла поблагодарила юного хакера и даже попыталась дать ему немного денег. Но он не взял. Вдруг взгляд его упал на вазу, которая стояла теперь у меня на столе.

— Ух ты! — сказал он. — Вот это вещь, — схватил вазу обеими руками и принялся вертеть.

— Угу, — отозвалась я. — Старинная.

Мальчик еще немного повертел вазу и сказал:

— Так я вам и поверил!

— Нет, правда, старинная, — уверяла я.

— Вы что, за дурака меня держите? — спросил он и ткнул пальцем в металлическую поверхность. — Еще скажите — до нашей эры?

— Это действительно так, — обиделась я и, забирая вазу у него из рук, вдруг увидела на ней еле заметную гравировку.

С того времени, как она попала в мои руки, я часто замечала эти старинные выгравированные буквы. И всегда считала, что надпись сделана на языке мертвой страны.

— В то время люди понятия не имели, что такое собака! — сказал сосед, удивляясь моей тупости.

— Собака? Какая собака? Ты думаешь, в Таджикистане никто собак не видел? — усмехнулась я, но он только ткнул пальцем в одну из букв в середине.

И тут, приглядевшись, я вдруг поняла, что действительно средняя буква напоминает «собаку» — какие включают в себя адреса электронной почты. Я пригляделась к буквам получше, и они показались мне похожими на английские. А вдруг это действительно чей-то адрес? Точно, это, должно быть, адрес Ола, а я-то, дура, не заметила этого сначала!

Я схватила трубку и стала набирать телефон Ляли:

— Вовка! — кричала я в трубку. — Тут на вазе какие-то буквы, на электронный адрес очень похоже. У тебя выход есть? Как отключили? Почему? Не знаешь? Когда разберешься? А завтра? А послезавтра?

— Да что вы так кричите? — поморщился мальчик, стоящий со мной рядом. — Я в сети. Нет проблем. Перепишите адресок, я попробую узнать, что это такое.

— Вовка! — снова орала я. — Мне узнают. Да, да, сосед мой, Сенечка. Нет, к Пиратовне он никакого отношения иметь не может. Точно! Я прослежу! Обязательно сообщу. Пока.

Я переписала Сене непонятные буквы и села ждать. Через час он зашел ко мне и сказал, что дело сложное, выход у него только после двенадцати, а мама разрешает работать час, не больше. Поэтому придется подождать до завтра.

Я чмокнула его в щеку, он подумал немного и сказал, что это лишнее, но ушел очень довольный. Как быстро растут чужие дети! Я помню, как совсем недавно мама выгуливала Сенечку в просторной колясочке, а он безбожно орал на весь двор. Сколько же ему лет: двенадцать, что ли? От этого ребенка зависела теперь моя судьба.

Закрыв дверь, я уселась перед телевизором и решила посмотреть полуночные новости. На экране мелькали наши депутаты — это было лучшее средство позабыть о своих реальных проблемах и ознакомиться с их нереальными. Почувствовав через несколько минут приятное отупение, я расслабилась, но тут показали Билла Клинтона и объявили, что американцы обстреляли три афганских города, находящихся в руках талибов. Я подпрыгнула на стуле как ужаленная и бросилась к телефону. Набрав дрожащими руками номер Ляльки, я через несколько минут услышала на том конце провода немного раздраженный голос Вовки:

— И кто это так поздно нам звонит?

— Вова, — сказала я, — это Ал. Вова, Ляля сегодня весь день провела с тобой? Никуда не отлучалась? — Я тяжело дышала в трубку.

— Ал, ты что там, совсем рехнулась?

— Вова! Ответь мне: она выходила куда-нибудь без тебя?!

— Кажется, да, — ответил он нерешительно. — А что?

— Вова, а она случайно не ходила в американское посольство?

— Брось, Ал. Она в магазин ходила.

— Ты уверен?

— А что случилось, собственно?

— Только что американцы обстреляли талибов.

Вовка помолчал в трубку и вдруг заорал там у себя на всю квартиру громовым голосом, наверняка разбудив не только соседей, но и жителей соседних домов:

— Ляля!!!

Минут пятнадцать трубка безжизненно молчала, а потом Вовка, слегка успокоенный, сказал мне:

— Говорит, она тут ни при чем!

— Ты веришь? — спросила я.

Вовка задумался. В бизнесе его жена творила такие чудеса, что он не был уверен, что она не решила перенести свои сверхспособности на политическое поприще.

— Не знаю, но сейчас она рыдает от восторга и что-то пишет…

— Посмотри, — простонала я. — И почитай.

— «Дорогой Билл!» — прочел Вовка, очевидно, заглядывая ей через плечо. — Ляля, ты совсем обалдела! Ладно, Ал, — сказал он мне, — спи спокойно, я теперь с нее глаз не спущу.

И дал отбой.

На следующий день я не расставалась со своим другом-компьютером, мы оба корпели над заданиями издательства. Время ползло удивительно медленно, и мне показалось, что сегодняшний день растянулся в три. Заскочил Сенечка и сообщил, что начинает поиск. Я выключила свой компьютер, обняла Дракона и приготовилась ждать. Сначала я сидела на диване, потом с Драконом на руках расхаживала по комнате, автоматически сжимая бедное животное так, что оно стало повизгивать и проситься на пол, хотя обычно само никогда с рук не сходило. Без пяти час вошел сосед и объявил: