class="p1">Мама положила трубку, но смска ожидаемо пришла спустя десять секунд. Я тыкнула на смайлик с красными щеками и “класс”. Сейчас там нафантазирует себе. Хотя с другой стороны, круче, чем есть, попробуй сочини.

Я подперла прямоугольную колонну с коврами и посмотрела в окно. Наверное, еще долго желтые фонари будут напоминать мне кое-чьи глаза. И как он по темноте, интересно, передвигается? Волчье чутье помогает? Телефон опять пискнул, мама прислала три смайлика: ладошку, цветочек и голубку, что в переводе на человеческий означало: спасибо за отличные новости!

И вот что мы будем делать, если у него даже телефона нет? С такой суеверностью это даже не удивительно. Интернет, — помойка. Вездесущая реклама, глумление над традициями и обрядами, чернокнижие кто-то даже всерьез не воспринимает, можно на фотку того же проклятого науза наткнуться с утра пораньше или получить смайлик с пустым ведром.

— Милослава, все нормально?

Я испуганно обернулась и чуть не шаркнула носом по его рубашке. Тихомир отскочил и влетел в стул, который с грохотом повалился на спинку. Глаза парня опять сверкнули, улавливая мягкий свет желтых светильников.

— С-спокойно, — задрала я руки. — Я просто исп-испугалась!

— Прости, я не специально подкрадываюсь, — потрепал он себя по голове. — Уже привычка.

— Конечно, привычка! Когда на ощупь передвигаешься и не такое бывает. Ты как целый до сих пор, я поражаюсь!

— Так потому и целый, что меня что-нибудь да бережет! — Тиша усмехнулся. — Сирень, например.

— Не благодари…

И как он меня тут разглядел вообще? Унюхал?

Я хмыкнула. С какой-то стороны это даже удобно. Можно таращиться сколько влезет, он же не видит ни черта.

Тихомир отвернулся к окну:

— Мы на набережную собираемся.

— М.

— Что “м”? — вернул он взгляд ко мне. — Собирайся, говорю. Идем на набережную.

Я надулась. Вот теперь узнаю! И что за джентльмен?..

— Иду-иду. На набережную, — шепнула я.

Мы вернулись к столу. Белогор уже любезно придерживал куртку, пока Благана наматывала шарф, и я опять вспомнила про свою не очень подходящую для вечерних прогулок одежду.

— Ольга! — ловила я подругу уже на выходе. — Дай ключи от машины!

— Зачем?

Я обернулась, когда поняла, что ее вопрос эхом отразился где-то у меня за спиной.

— Сбегать опять собралась, — ответила я Тихомиру и вернула внимание к княжне. — Я переоденусь, а то не май месяц. На прогулки не рассчитывала.

— А, на.

Все собирались у выхода. Наш псевдо шабаш отменился, зато нарисовался реальный, и вроде бы как настроение у всех отличное, а я натягивала юбку без единого оберега под зубной скрежет. Еще что-то ему насчет суеверий вякала, а сама туда же. Пора бы расслабиться, кому мы сдались, миряк и кликуша. Вряд ли Тихомир у них там завидный жених. Слеповат, грубоват, волковат, и при всем этом еще побитый частенько ходит.

Я вернула Ольге ключи и оглянулась в поисках знахарки.

— А Блага где?

— Они вперед ушли, — шепнула мне Ольга и хихикнула.

Во шустрые! И кто мне там рассказывал, что до выпускного “ни-ни”, никаких жениханий? Я постучала себя по голове. Не думаем, не думаем…

Ольга указала носом куда-то мне под ноги и улыбнулась. Я шарахнулась в сторону. Тихомир сидел на корточках в считанных сантиметрах от меня и мотал головой.

— Хорошо хоть не в кедах, — сказал он.

— Догоняйте, — махнула нам Ольга, которую судя по компании вокруг, все будут по очереди на руках носить. Уж лучше б в кедах, чем на шпильках.

Мы всей гурьбой двинулись к набережной. Девчонки из группы узнают, с потрохами сожрут, надо было хоть позвонить, глядишь, “случайно” бы их у реки встретили, а то как-то несправедливо выходит. С другой стороны, Ольга же как-то узнала, где ее “супергерой” собирается выходной проводить. Никак из сториз. Котики и щеночки теперь скучают без лайков.

На улице уже стемнело, мы вышли на проспект, и я ожидала, что Тихомир будет плестись, как улитка, но он шагал рядом настолько уверенно, что теперь у меня складывалось ощущение, будто это меня разыграли.

Благана тоже слепошарая, так с нее очки сними, будет щуриться, даже глядя под нос, а этот и вида не подает. Идет, по сторонам спокойно глазеет. Молчит.

Язык чесался спросить проклят он по роду или это приобретенное, но здравомыслие оттаяло, и вроде бы как вопрос слишком личный, а мы едва знакомы. Но если это родовое, Олег точно не оценит. Слишком много проблем, ни этого они для меня хотели, и плевать ему будет, что тут под шкурой скрывается.

Я задрала голову и сделала вид, будто смотрю на дорогу.

Так-то на дрессированного похож, точно не дикий. Отсюда эти повадки и “отрезные” фразы. Еще на арене я все ждала, пока он после них будет отшучиваться или хоть улыбнется, но теперь понятно, что этот из другой сказки.

Хоть шапка у него забавная. С помпоном.

Тихомир обернулся на меня:

— Чего?

— Ничего, — ответила я в его манере, но не выдержала и улыбнулась.

— У меня что-то на лице? — прошелся он перчаткой по губам.

— Нет.

— И че ты смеешься тогда?

— Шапка крутая, — указала я носом на его подбородок, потому что выше бы при всем желании не дотянулась.

Тихомир споткнулся и чуть не упал. Я едва успела руку выставить, в которую он вцепился, как в перила эскалатора. Мы свернули с проспекта к парковой дороге, здесь редкие фонари даже с моим идеальным зрением не помогали разглядеть кашу из льда и снега под ногами, а он, наверное, вообще в тумане плывет.

Заносит ногу, в самый последний момент чуть замедляется и мягко ее приземляет. Крадется. Хотя если об этом не знать, в глаза совсем не бросается. Не удивительно, что у него такая скорость реакции, тут в случае чего нужно еще отскочить успеть.

Я готовилась ловить его в любую секунду и своими опасениями круто нас тормозила, из-за чего в итоге мы все равно отстали. Вот и в чем проблема хоть вечером очки носить?.. Плохие приметы всего лишь приметы, пускай сбываются, ничего же смертоносного обычно не мерещится. Подумаешь, ну кружку разобьет или поссорится с кем-нибудь. Или заболеет. Или… Я постучала себя по голове. Чужую беду на бобах разведу, а к своей ума не приложу!

Тротуар закончился. По-видимому, обходить нормальной дорогой никто не стал, и ломанулись напрямик по тропинкам. Впереди уже виднелись огни набережной и многоэтажек по ту сторону реки, а у этого теперь точно черная стена перед глазами.

— Тихомир, — дернула я его за рукав и потянула на себя. — Мы так до утра не доберемся, давай.

Я задрала