— Не-а, секса не было, — утвердительно заявила Лили. — Холодно было в детстве, и мы грелись вместе, когда особенно голодно было зимой.

— С вашем безземельем как вышло-то? — не унималась Адель.

— Мама кого-то убила в своей семье, вот и пришлось бежать, но я тогда была маленькой, а он только родился, — указала на меня Лили. — Была я ему мамой, да и земельку я уже купила. Готорский лес теперь наш, как и горы.

— Ой, дура… — схватилась за голову Адель. — Они же захвачены? Их потому и продали.

— Значит, ик, отвоюем, — икнула Лили. — У меня братик водник, а у него жена изменённая. Там купчая на фамилию, а нас осталось двое и ты, Адель, примешь нашу фамилию.

— Нет! — воскликнул я.

— Да, — твердо проговорила Лили, не терпя отказа.

— Нет уж! — закричала Адель.

— А тебя, невестка, вообще никто не спрашивает. И скажи-ка мне, почему мой брат в обносках ходит, а в его комнате женские сапоги валяются? — парировала лили.

— Эм… кхм, — ответила Адель.

— Не было времени купить себе одежды, — парировал я.

— Вот тогда самое время, пока есть деньги мы идем на базар, — отрапортовала Лили. — Оденем Арно, а то он в обносках, а его запасные сапоги вообще женские.

Я не стал спорить, мне и правда надо было сходить на базар, но Адель почему-то не спешила идти с нами. Она не прощаясь ушла, а я собрал вещи, которые надо было давно привести в порядок.

Сапоги ушли Лили, те самые, в которых я ушел из пещеры судьбы. Мне и правда нужно приодеться и прогуляться по городу не помешает. Да и понятно, что сестра меня тянула на базар ради разговора вне вражеской территории. Данте и Адель явно рассматривались ею как враги.

О том, что я буду что-то отвоевывать, какой-то лес и горы речи и не шло. Оно мне надо?

— Арно, я потеряла трусики, — донесся жалостливый голос с моего чердака.

— Да за что мне это, о боги?

— О мой гениальный ученик, я думаю, тобой заинтересовались темные боги, а у них особый юмор, — проговорил Данте, записывая что-то в огромную книгу. — Подарить такую горячую развратную сестру? Эхе, неужели, тобой заинтересовался бог пыток?

— Не знаю, Данте, не знаю, — посмотрел я на свой ржавый меч, решив заглянуть в кузню. — Кстати, вот эти пуговки, а они зачем мне? Их Адель положила вперемешку с золотыми монетами.

— Это черное золото, платят им среди изменённых. И еще между магами, скажем, более темными чем я, — поджал губы Данте. — Мне даже интересно, где она их взяла и на кой они тебе.

— Что за черное золото?

— Сходи в храмовый район города с одной монеткой, черной пуговкой, хах, и тебе предложат забрать за пуговку жизнь. Эти пуговки подношения в темных храмах.

— Но зачем…

— Она откупалась.

— Но не от меня же?

— Не от тебя, — ухмыльнулся Данте и потер лысину. — Она откупалась от бога, но вот какого, хоть убей, не пойму.

— Знал бы я, но я не знаю.

— Может, королева пауков заинтересовалась тобой? — сузил подозрительно глаза Данте, прикусив гусиное перо, которым писал. — Но что-то сомневаюсь…

— Я нашла трусики! — закричала Лили откуда-то с чердака.

— Богу надо отомстить, Данте, — выдохнул горячо я. — Такую сестру мне не пережить.

— Хорошая мысль, Арно, хорошая. Её отец повешен, матери нет, брата проиграли в карты, она не могла не поехать головой, — усмехнулся Данте, возвращаясь к книге. — Добей её, Арно, своей смертью.

— Я не верю ей, — тихо шепнул я Данте, слыша, как спускается Лили с чердака.

— А кто ты такой, чтобы она верила тебе? — усмехнулся старик.

— Никто, — выдохнул я, смотря как Данте покидает прилавок. А через несколько минут на кухне он тихо и грязно ругался, что кто-то взломал его замок.

Данте оставил меня наедине с моими мыслями. Был ли я рад, что не убил Лили? Очень даже был рад, но мне не хотелось играть роль ее брата. Во первых, из меня плохой актер, а во вторых я не ее брат.

И вот в таких веселых мыслях я встретил Лили с мечом в руке, а сестренка уже была в новых дорогих сапожках, которые мне дала Адель после пещеры судьбы. И сестра зачем-то принесла с собой свои старые сапоги.

— А зачем? — указал я на сапоги в ее руках.

— Продадим сапоги изменённой, а свои сапоги я потом надену, после продажи. Мне вот интересно, сколько стоят такие сапожки?

— Думаю, не мало, — ухмыльнулся я.

На столе Данте, у его огромного древнего фолианта, лежала книжка, серенькая, на кожаной обложке которой дымилась, словно выжженная огнем, надпись. «Лёд и холод». Книжка была написана совсем недавно, возможно даже ночью Данте начал ее. Чернила только-только высохли. И она была явно написано для меня.

— Ты идешь? — нетерпеливо воскликнула Лили. — Базар не ждет, лавки портных закроются к обеду!

— Иду я, иду, — выходя из лавки пробурчал я. — Ты веди, а я почитаю пока на ходу.

— Ты никогда не любил читать, — парировала Лили. — По слогам ты с трудом мог прочесть даже свое имя….

— Лили, сама поди видишь, что я теперь иной.

— Вижу, — вздохнула Лили. — Но ничего, мы тебя вернем.

— И я опять буду читать по слогам? — усмехнулся я.

— Ну да, — утвердительно рассмеялась Лили.

А я тем временем открыл книгу о искусстве холода и льда. Они связаны с водой, но могут в это искусство не все одаренные стихией воды.

И есть несколько показателей, что одаренный может прикоснуться к искусству иного порядка стихии. Первое, это трансформация энергии, выдыхание пара и водное дыхание.