– Все…

Молодой колдун криво улыбнулся, повел ножом, соткал образ желто-синего махаона, мысленно пустил к уху корабельщика. Тот опасливо покосился глазом. Значит, увидел. Морок подействовал.

– Миска али плошка какая найдется?

Биклык отступил на корму, достал откуда-то снизу деревянную чашу. Сделанную, кстати, весьма аккуратно, словно на токарном станке выточенную.

– Черпни воды из реки.

Корабельщик послушался.

– Теперь смотри… – Андрей наклонился и медленно дохнул на прозрачную сверкающую жидкость, как недавно делала это болотница. Колдун почему-то был уверен, что у него тоже получится.

От выдоха чародея по воде пробежала слабая волна, и искорки, солнечные блики куда-то исчезли.

– Клянись водами реки сей, смертный, что ты, путник Биклык, никогда не причинишь мне, Андрею из грядущего, никакого вреда ни делом, ни словом, ни помыслом! Поклянись и выпей чашу до дна.

– Не пей! – вдруг дернулся один из гребцов.

Андрей предупреждающе вскинул палец, и корабельщик испуганно осекся.

– Я, варяг Биклык из Канды, сын славного Сыруча, клянусь водами текучими, дневными, ночными и небесными, что не причиню тебе, Андрею из грядущего, никакого зла ни делом, ни словом, ни помыслом своим! – Корабельщик осушил чашу и перевернул ее.

– Так ты варяг? – с облегчением опустил нож колдун.

– Мы все из мест варяжских, – пожал плечами Биклык. – Обереги забрать можно?

– Конечно, – кивнул Андрей. – Ты выпил мертвую воду, и вернуть ее из твоего тела обратно не в силах ни один амулет. Если ты нарушишь клятву, вода заберет твою жизнь.

– Я и не собираюсь.

– Отныне на меня ты тоже можешь полагаться, – заявил молодой чародей, прошел на середину лодки и, стараясь выглядеть невозмутимым, расстегнул ремень первого в своей жизни убитого человека. Варяги не должны увидеть, как внутренности пассажира выворачиваются наизнанку, как бросает его то в жар, то в холод, как бешено колотится сердце. Андрей был один против пятнадцати бывалых взрослых мужиков. Только уважение к чужой силе и страх перед колдуном могли сохранить заключенный им только что договор.

Молодой человек вогнал обсидиановый клинок в ножны, подобрал палицу, пошел на корму.

– Все?! – с надеждой спросил кто-то из корабельщиков.

Андрей кивнул. Варяги тут же склонились над мертвецом, быстро и споро сняли одежду, украшения, старательно обшарили тело и только после этого небрежно перевалили за борт.

Со своим товарищем, уже переставшим дышать, они обошлись куда уважительнее. Пояс, правда, сняли – но взамен вложили что-то в руки, потом завернули в рогожу, по очереди подошли, поцеловали в лоб, каждый прошептал какое-то напутствие.

Молодой колдун, оставшись без внимания, воспользовался возможностью наконец-то одеться.

Отданный ему костюм оказался необычным. Штаны были соединены с сапогами – если, конечно, штанины с подошвой вообще можно называть сапогами. По всему поясу шел ряд прорезей, через которые продергивался тонкий сыромятный поясок. Но самое интересное – подобные прорези имелись и в нижней части куртки. Пояс можно было продеть сразу через обе части одежды и плотно их стянуть в единое целое.

Выглядело все это непривычно – однако, наверное, было удобно для корабельной жизни. В непогоду этакий комбез не оставлял ни единой щели для попадания воды или ветра, нечему было сползти или потеряться, а если окажешься за бортом, не мог бы намокнуть и утянуть на дно.

Нижнего белья, понятно, даже не предусматривалось – но мягкая замша буквально ласкала кожу, делая непривычные ощущения приятными. Зато снаружи и куртка, и штаны были украшены полосками с бахромой, несколькими шерстяными кисточками и расшиты мелкими костяными шариками. Все опрятно, ровно, красиво. В таком костюме можно было даже в двадцать первом веке спокойно пойти вечером в ресторан и не привлечь к себе внимания. Легкое ретро в ковбойском стиле – и ничего более.

Наконец-то облачившись, Андрей опоясался трофейным ремнем, повесил в петлю палицу, заглянул в поясную сумку. Ничего особенного, правда, там не нашел. Кресало, горсть костяных шариков, назначение которых теперь стало понятно, моток суровой нитки, несколько палочек и косточек.

Пока колдун разбирался с костюмом и добычей, корабельщики закончили свое прощание с погибшим, опустили сотоварища за борт и долго смотрели вслед.

А лодка все плыла и плыла вниз по течению, не останавливаясь даже для такого печального обряда. Похоже, для варягов вся жизнь была движением, и обряд погребения в воде стал ее естественной частью – как в будущих флотах. И постоянно, меняя друг друга, четверо корабельщиков сидели на веслах.

После похорон, с опаской поглядывая на колдуна, на корму прошел худощавый, рыжебородый и морщинистый варяг, сел у борта и взялся за кормовое весло. Остальные тоже выглядели хмуро, явно вспоминая погибших. Нынешний день у путников не задался.

В сумерках, как обычно, лодка приткнулась к берегу. Варяги попрыгали наружу, привычно взялись за дело – кто-то тащил валежник, кто-то потрошил рыбу, кто-то высекал огонь. Вскоре у воды полыхнуло сразу два костра, разгоняя сгустившийся мрак. Андрей во всем этом действе не участвовал, а когда с хлопотами было покончено, Биклык подошел к нему и протянул двух крупных, уже освежеванных окуней и заточенный прут.

Следуя общему примеру, молодой человек подсел к костру, нанизал рыбу на деревянный шампур, протянул к пламени. Очень скоро тушка зашипела, начала пузыриться, обугливаться. Андрей подождал, пока чешуя не превратилась в черную корку, счистил ее пальцем. Чуть отошел и с удовольствием поел, затем подступил к уже прогорающему костру с другим окунем.

Валежник прогорел быстро. Варяги ненадолго разошлись в сторону, вернулись, стали садиться в лодку.

– Поднимайся, – позвал Андрея старший. – Встанем на ночлег ближе к стремнине, чтобы с берега никто не подобрался.

– Не обижайся, Биклык, – покачал головой студент, – но спать с вами я не стану. Не хочу искушать своей беззащитностью. В кустах где-нибудь устроюсь.

– Я дал тебе клятву!

– Я тебе верю, Биклык, – кивнул Андрей. – Но вдруг кому-то из твоих варягов захочется рискнуть?

– Здесь полно зверей! Сожрут, едва глаза закроешь!

– Я же колдун, Биклык, – улыбнулся студент-медик. – Меня не тронут. Так что на рассвете встретимся здесь.

– Как знаешь, – пожал плечами варяг, навалился двумя руками на нос лодки, сталкивая ее в реку, вошел по колено в воду и ловко запрыгнул на борт.

Глубоко сидящее судно откатилось на два десятка шагов и бросило якорь.

Андрей помахал рукой, крутанулся на пятках, уверенной походкой зашагал в темноту кустарника.

В темно-красных отблесках от догорающих костров колдун углубился в заросли всего на несколько метров – а дальше начался уже полный мрак и завалы из старых стволов. Практически на ощупь молодой человек смог пробраться чуть глубже – и почуял присутствие затаившегося неподалеку зверя. Сосредоточившись, Андрей даже смог различить, кто это тут пахнет влажной шерстью и застарелой кровью: совсем еще молодой лисенок. Чародей вытянул руку, призвал его поближе, разломил надвое оставшегося окуня, протянул малышу. Тот принялся радостно чавкать, а колдун уже привычным усилием воли растянул душу, оставив частицу в сознании рыжего туземца, и отправил сытого зверька к берегу.