расстроилась я. За исключением фехтования и культивации, я, как правило, всегда достигала в том, что делала, выдающихся, ну или удовлетворяющих меня результатов. Текущий результат меня не удовлетворял.

— Жизнь не всегда преподносит нам однозначные ответы, Лу-эр. Дальше это не твоя забота. Решение об открытии Тайного царства будет принято на совете старейшин, а теперь возвращайся к себе и отдыхай. Последние дни ты была очень занята.

Получив прямой приказ, я встала, отдала честь и вернулась в свой двор. Сев на качели, небрежно оттолкнулась носком от земли. Старая ветка, к которой были прикреплены качели, едва слышно заскрипела. Лепестки персика упали на землю. Вокруг царила такая тишина, что казалось, я могу услышать, как лист с дерева падает на землю. Я пребывала в странном состоянии, которое ближе всего было к полному истощению ци. В голове ни одной мысли и чувство того, что ты что-то не сделала. Я действительно забегалась, и мне надо было бы отдохнуть, но одновременно с этим, стоило признать, мне понравились эти беспокойные дни.

Я вышивала. А что, это вполне подходящее занятие для девушки благородной крови, которая еще не вышла замуж, не является высокоуровневым практиком и слаба здоровьем. Обо всем этом мне напомнила матушка, потребовавшая меня к себе с визитом, решив уделить время моему воспитанию. Ее монолог длился буквально с рассвета до самого зенита. Естественно, что после подобного я вернулась в свой двор еще более разбитая и усталая, чем была. Если подумать отстраненно, в чем-то матушка была права. С моим слабым здоровьем и поврежденными меридианами мне, скорее всего, светит одно — замужество, либо с представителем союзной секты, либо с кем-то из Бай Хе. Мне не нравился ни первый вариант, ни второй. Есть вариант упросить дедушку с бабушкой и просто жить на заднем дворе, ни во что не вмешиваясь, но от одной такой мысли становилось тошно. Без лишней скромности, для такой жизни я слишком умна.

Нитки ложились на туго натянутый шелк, под ними, как под кистью каллиграфа, проявлялся ледяной звездный Ба Цзяо, легендарное давно вымершее растение, которое становилось основой лекарства для восстановления меридиан. В его поисках дедушка даже обращался в Долину медицины и ядов, но получил отказ, у них не было даже засохшей веточки. Растение — загадка. Описание и его внешний вид, всеми давно забытый, я нашла в книгах и статьях Иньин Гу, посвященных Тайному царству. Вот только я не была уверена, что кто-то из тех, кто войдет в Тайное царство, обратит внимание на внешне ничем не примечательное растение, а если и обратит, то захочет с ним расстаться. Чтобы не позволить своим сердечным демонам вырваться и поглотить меня, я занималась тем, что ближе всего к медитации — вышиванием. Концентрация на подборе ниток и оттенков полностью поглощала, не давая думать ни о чем другом. Правильность каждого стежка, его направление и размер - все имело значение.

— Госпожа!

Иголка впилась в палец и на белоснежном шелке расплылась кровавая клякса. Глубокий вдох, а затем медленный выдох. Очень медленный. И кулак разжать.

Я открыла зажмуренные глаза и подняла взгляд на Чуань-Чуань. Рядом с ней стояла девушка-практик в небесно-голубой одежде. Довольной она не выглядела. Странно. Если посылают ученика Девяти пиков, значит, дело серьезное. Я встала и чуть склонила голову .Девица явственно скривилась и, недовольно сверкнув глазами, отдала честь, впрочем, весьма формально.

— Старшая ученица Сой Фанг увидела старшую мисс Бай.

—Приветствую тебя, ученица Сой, — придерживаясь всех ритуалов, я хоть и приложила к раскрытой ладони кулак, но голову склонила лишь формально. Как бы ни было глубоко ее недовольство, я все равно выше по статусу. Всегда буду.

— Глава секты передал послание для Вас.— Еще раз поклонившись, ученица Сой двумя руками протянула конверт с официальной печатью.

Меня вызывает отец. Странно. Взяв конверт, жестом велела посланнице уйти. Больше видеть ее я не хотела. За спиной раздался отчетливый скрип зубов и торопливые шаги, а потом порыв ветра ударил в спину. Надо будет обратить внимание наставников на эту ученицу. Использовать меч для полетов, не покинув чужой двор - это высшее неуважение, и другими практиками подобная шалость может быть расценена как угроза или акт агрессии. Открыв письмо, я усмехнулась. Если опустить всю протокольную часть, то получалось, что меня ждали в зале небесной песни, и судя по времени, я уже безнадежно опаздывала. Будды и все демоны, как же это мелочно! Будь на моем месте кто-то другой, он бы бросился туда, где его уже ждали, сразу же по получении приглашения, но не я. Раз уж я все равно уже опоздала, то стоит сделать мое появление максимально эффектным. Я чувствовала, как во мне поднимается чувство ожидания чего-то, что могло изменить все. На губах сама собой появилась улыбка.

— Чуань-Чуань!— преданная горничная взглянула на меня, заражаясь моей улыбкой, — Приготовь платье из черного муарового шелка. И заколки-пионы из коралла, с подвесками-бабочками. И быстро! Дедушка не любит ждать.

Когда я прибыла в Зал небесной песни, все приглашенные уже были там. Девять глав, наставники мастера, закрытые ученики. Все они ждали меня. В тишине зала мои шаги сливались с шорохом ханьфу и легким перезвоном драгоценных заколок в прическе, усиливаясь поющим мрамором, которым был отделан зал — это делало мое появление весьма эффектным. Под взглядом собравшихся я неспешно шествовала вперед. Главное место занимал отец, нынешний глава секты, а также мастер центрального пика, слева и справа от него расположились главы пиков, неодобрительно смотря на меня. Еще в стороне расположились старейшины во главе с дедом. У меня не раз и не два складывалось ощущение, что совет старейшин всегда стоит на противоположной стороне от главы секты и мастеров пиков. По крайней мере, похожая ситуация имелась и в других сектах, хоть подобное и не афишировали. В конце концов, в каждой семье есть свои сложные для чтения сутры.

—Бай Лилу!— ну надо же, как грозно! Я поклонилась, приветствуя отца и глав пиков, а потом, развернувшись к старейшинам, отвесила еще один, более глубокий поклон.

— Ты опоздала! — а вот это отец зря, не то время и место выяснять отношения с дочерью. Впрочем, это понимала не только я. Юлань, ну надо же, тоже сообразила, что это не к месту и не ко времени.

— Папочка, уверена, у сестрицы были особые причины так задержаться.

Юлань во всей своей красе, вроде и говорит за меня, но создается впечатление,