девочку, поднял руку на мою собственность — тебе этого оказалось мало и ты решил подложить мою малышку под старого импотента Шубу. Мою девочку. Под этого конченого уебана. Знаешь, как я сейчас себя чувствую? Как будто ты, пидар, решил выебать меня самого!

Рогов в третий раз дергает воротник рубашки, но на этот раз так сильно, что отлетает сразу несколько пуговиц.

— Нет! — Влад тычет в него пальцем, пресекая попытку заговорить. — Забыл мое предупреждение? Или хочешь взять меня на слабо?

Отчим так энергично мотает головой, что на это почти больно смотреть.

Но только «почти», потому что несмотря на страх и полную непредсказуемость ситуации, мне приятно смотреть на то, как Грей буквально каждым словом вколачивает гвоздь в крышку гроба его самоуверенности.

— И вот что у нас получается, гнида. — Влад не сбавляет обороты, и теперь его голос похож на тихий вкрадчивый свист плетки, который все равно звучит воинственным маршем, — во всех бедах моей малышки, виноват… ты. Ты довел ее до слез, забрал у моей девочки ее младшую сестру и, блядь, шантажируешь беспомощным ребенком. Рогов, я чё-то реально не вдупляюсь — у тебя есть запасная башка, хер и яйца, что ты такой охуевший?!

Этот спич такой пафосный и дерзкий, что я на всякий случай начинаю вспоминать слова «Отче наш». Рогов никогда не был ни спокойным, ни уравновешенным. Его единственным богом и дьяволом всегда были деньги. Видимо, опухоль в голове, которая медленно убивала мою мать, повредила ей рассудок. Ту его часть, которая позволяла трезво смотреть на вещи.

Господи, почему я думаю об этом сейчас?

Или вот так странно проносится перед глазами вся жизнь?

Нас же могут запросто закопать за домом — и никто ничего не узнает.

— Король! А, черт, то есть я хотел сказать — Влад! — Голос отчима звучит высоким фальцетом, — да я понятия не имел, что…!

— Владислав Александрович! — жестко рубит Влад. — И не «тыкай» мне, мразина.

Я стою с прикрытыми глазами, потому что банально трушу встречать смерть «в лицо», так что о происходящем могу догадываться только по интонациям голосов. Но даже эта короткая фраза заставляет встрепенуться мою почти наглухо приколоченную к полу надежду.

Рискую выглянуть из-за плеча Влада.

Если у Рогова до этого был печальный вид, то теперь он трясется так, что хочется попросить сбавить обороты, чтобы ненароком не устроить землетрясение в максимум баллов. И в целом все выглядит так, будто это мы с Владом вломились в дом вместе с парочкой тираннозавров и ручным Годзиллой, а не практически с нарисованными на себе мишенями.

Отчим сглатывает.

— Я не понимаю, Владислав Александрович… — Язык у него заплетается. — Она же только… с самолета…

— А это, псина, тебя вообще парить не должно. Где ребенок? Я хочу забрать сестру моей девочки. Немедленно. И молись, псина, чтобы на ребенке не было ни царапины, ни слезы в глазах.

Это все похоже на какую-то карточную игру, за которой я наблюдаю, совершенно не зная правил. В этой игре двойка бьет короля, а маленькая шестерка внезапно может стать королевой. Хоть Рогов на короля не похоже совсем — с какой стороны не посмотри.

— Марина под моей опекой, — пытается сопротивляться Рогов. — Я не знаю, что сказала тебе… вам, Анна, но девочка в безопасности и я люблю ее как родную дочь. После смерти матери она жила под моим присмотром, я всегда давал ей самое лучшее.

Влад тяжело вздыхает.

— Рогов, обычно я не повторяю дважды, потому что имею дело с людьми умными и понимающими, но ради тебя, так и быть, сделаю исключение. Раз уж ты у нас такой альтернативно умственно одаренный. Так что вникай внимательно, и можешь даже читать по губам, если туго со слухом: я приехал забрать свою девочку и сестру своей девочки, потому что моя девочка говорит — ты, скотина, плохо обращаешься с ребенком. Почему сестры моей девочки до сих пор здесь нет? С какого перепугу ты решил, что у тебя схватит ресурсов испытывать мое терпение и тратить мое время?

Пока Влад напряженно ждет ответа, я вспоминаю его слова: «Я не занимаюсь благотворительностью… В нашем будущем договоре появится еще пара пунктов…» — и до меня внезапно, со всей остротой доходит, что он имел ввиду явно какой-то «особенный» договор, а я, по наивности, подумала, что на кону просто земля.

Не важно, для чего ему понадобились эти участки.

Скорее всего, он уже и так считает их своими. Это ведь логично, иначе, с чего бы ему устраивать весь этот громкий разбор полетов, если мы не поставили даже формальных подписей на салфетках? Он знает, что получит эту землю не потому, что мы приведем адвокатов, сядем за большой красивый стол и составим удовлетворяющий нас обоих договор. Он получит ее просто потому что может получить абсолютно все, что захочет.

Включая меня.

На любых условиях, которые взбредут в его голову.

Не просто же так уже окрестил меня «своей девочкой».

Своей собственностью.

Хорошо, что все-таки здравомыслящая часть меня в критических ситуациях всегда берет власть над головой в свои руки. Я держу рот на замке, потому что Влад, судя по всему, не собирается уходить с пустыми руками. А если такова цена за наши с Мариной жизни…

Впрочем, о цене, видимо, говорить будет он. Но не здесь. И что-то мне подсказывает, что к тому времени мое положение пленницы не сильно изменится.

Я мысленно даю себе затрещину и напоминаю, что сейчас не время думать о том, что будет потом. Сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы забрать Марину и просто выбраться отсюда живыми. Обо всем остальном можно будет подумать потом, если, конечно, во мне не прибавиться парочки лишних дырок.

— Владислав Александрович, — продолжает бубнить отчим, — я являюсь опекуном Марины и…

— То есть ты хочешь сказать, что на самом деле заебись какой папаша, а моя девочка просто вешает мне лапшу на уши? — Сразу видно, что Влад привык играть жестко, и не тратить время, чтобы из вежливости дослушать собеседника.

За время учебы в Штатах, я научилась немного разбираться в американском футболе, хоть не особо понимаю тех девушек, кто писает кипятком от вида здоровенных мужиков, лихо втаптывающих друг друга в землю. Но то, как ведет себя Влад, напоминает мне защитника, который вдруг забыл о своей позиции на поле и решил пойти в жесткую атаку.

Если бы они с Роговым были на поле, никакие щитки безопасности и шлем не помешали бы Владу виртуозно и жестко его