Я хочу вступиться за стремительно убегающего куда-то вниз от дороги Пашку, но…

— Сколько ты ему заплатил? — спрашиваю, еле ворочая языком, когда Грей садится на соседнее сиденье.

Влад долго-долго и очень пристально на меня смотрит. Просто в глаза, даже не пытаясь «облапать» взглядом другие части тела. Ему как будто все это вообще не интересно.

— Так сколько? — нервно прокручиваю ладони на руле.

— Меньше, чем ты стоишь, Нимфетаминка. Все, давай, рули уже.

Я завожу мотор и немного морщусь от того, как громко он рычит. Ничего удивительного — машина все-таки спортивная и под капотом у нее то, что предназначено для стеклянно-ровных трасс и больших скоростей. Но я не разгоняюсь, стараюсь держаться ровно в «хвосте» едущего впереди нас внедорожника, в котором сидит моя сестра.

— И… куда мы едем? — рискую задать вопрос, ответ на который не хочу знать, потому что он вряд ли меня порадует. После того как Грей во всю катушку раз сто объявил при всех «уважаемых людях», что я теперь его собственность, вряд ли он отпустит меня с миром на все четыре стороны.

— Ко мне, — широко зевая, даже не потрудившись прикрыть рот рукой, говорит Влад. Протягивает ноги вперед, морщась от того, что в компактном салоне этого без пяти минут гоночного болида для его длинных ног места. Но все-таки кое-как устраивается, сползает чуть вниз и занимает на сиденье полу расслабленную позу.

Я не хочу давать повод думать, что боюсь, но видимо все равно слишком громко вздыхаю, потому что Влад в ответ громко хмыкает.

— Нимфетаминка, хватит трястись, а то я подумаю, что зря растрачивал свои могучие актерские данные.

— Актерские навыки? — не понимаю.

— Ты всегда переспрашиваешь?

— Только когда собеседник говорит никак не состыковывающиеся между собой вещи. — Хотя, надо признать, в разговоре с ним я постоянно этим злоупотребляю. Но только потому, что его настроение, повадки и даже стиль разговора за один этот вечер сменились минимум трижды.

— Забей, — он отмахивается от меня как от назойливой мухи.

— И… когда мы будем подписывать сделку? — может, если я буду делать вид, что мы все еще исключительно на стадии подписания договора о земле, все остальное, что он говорил моему отчиму… просто рассосется? — Я обещаю выполнить свою часть до…

— Конечно, выполнишь, куда ж ты денешься с подводной лодки. — Он как будто нарочно подчеркивает обреченность этой фразы характерными зловещими нотками в голосе.

Ну, логично — чудес в нашей жизни не бывает. Но попытаться стоило.

Влад тянется к музыкально системе, хаотично переключая радиостанции, пока не находит какую-то, где играют американское старье. Как раз один из романтических хитов Элвиса.

— Тебе норм? — спрашивает, посильнее разгоняя звук. — Или ты из тех, кому музыка прошлого года уже попахивает нафталином?

— Я люблю Элвиса Пресли, — говорю слишком уж степенным деревянным голосом.

Со мной всегда так — если волнуюсь, то обязательно говорю, как механический Буратино. Поэтому все романтические истории моей жизни (целых три!) заканчивались примерно на втором или третьем свидании — ну какому нормальному молодому человеку понравится, что его девушка ведет себя чуть-чуть активнее приколоченного к забору ящика для писем? А вдогонку примерно так же и скрипит, вместо того, чтобы восторженно щебетать в ответ на подаренный букет цветов и приятный ужин в дорогом ресторане?

— Твоя любимая песня, Нимфетамин? — Влад неожиданно очень близко наклоняется к моему лицу.

Обычно даже в салоне небольшого авто для этого маневра понадобилось бы больше времени, но с его ростом он как будто строительный кран: достаточно просто нагнуться, чтобы дотянуться до луны.

— Что? — Его пахнущее алкоголем дыхание (как странно, что он мне даже немного нравится), слишком горячее. Так и хочется прикрыть ладонью ту часть лица, на которой уже буквально плавится кожа.

— Твоя любимая песня Короля рок-н-ролла? В моей жизни было до хуя разных тёлок. Так вот — ни одна из них не любила Элвиса, но почти все пытались меня наебать на тему общих вкусов. Так что, твоя любимая песня. Не думай — отвечай!

— «Can't Help Falling In Love», — отвечаю быстрой скороговоркой. — Я… правда не люблю современную поп-музыку.

— Ну, Нимфетаминка, это нифига себе! — Он как будто очень мной доволен.

Господи, откуда в моей голове эти идиотские формулировки? Может, еще и хозяином начну его называть? Или как он там захочет в качестве оплаты за то, что мы с Мариной теперь в безопасности и под его протекцией. Хотя, кажется, это вообще взаимоисключающие вещи.

— Вот с этого и надо было начинать, — он прищелкивает языком почти возле моего уха. — Девочка, которая в курсе репертуара королей старого рока, стоит больше, чем трусиха, которая обещает «все, что угодно».

Если бы я до сих пор не была так шокирована всем происходящим, то, наверное, даже посчитала бы это заявление попыткой меня обесценить. Но ладно, пусть я буду той, кто разделяет его вкусы. Это ведь почти мне на руку. Грей сделал все, чтобы дать мне понять — моя физическая привлекательность по его личной шкале красоты находиться где-то между любым придорожным камнем и деревом по соседству. Так что, может быть, моя плата будет какой-то более… приемлемой?

— Кстати, — Влад хищно скалится, — насчет «все, что угодно».

Я чувствую себя так, будто его слова упали на меня тяжелой сваей и приколотили к водительскому сиденью, как беспомощное насекомое. Он собирается обсуждать такие вещи сейчас?

— Минет за рулем в пакет «все, что угодно» включен.

Я громко икаю.

Есть у меня такая идиотская слабость: когда паникую или боюсь — всегда начинаю безобразно икать. И чем больше паникую — тем громче и чаще икаю. Однажды, даже до больницы дошло, а все потому что моей лучше подруге приспичило посмотреть на незаконные гонки. Как потом оказалось — на такие мероприятия не существует входного билета «просто посмотреть».

— Вы хотите обсудить это… сейчас? — Снова громко икаю.

— Еще раз мне «выкнешь», Нимфетаминка — мы это сейчас не только обсудим, но и реализуем.

Сказано с интонацией дурацкой шутки, но я абсолютно уверена, что он не из тех людей, кто разбрасывается такими угрозами просто ради красного словца.

— Мистер Гре… Гм-м-м… Влад. — «Спокойно, Аня, тебя за язык никто с тем дурацким обещанием не тянул». — Я не самый лучший водитель в мире, поэтому, пожалуйста, если тебе дорога жизнь — дай мне возможность спокойно, не нервничая, следить за дорогой. Пожалуйста.

— Хм-м-м… — Он неожиданно распрямляется, тянется к моему лицу и всматривается взглядом ювелира, который вдруг обнаружил странность на камне, но пока не понимает —