родилась страусом и что под ногами у меня не песок в который можно было бы спрятать голову.

После ее предложения, вспоминаю как сегодня мы ходили с Антоном Владимировичем на обед.

– Ах ты зараза! – Восклицает Леночка и даже привстает со своего места. – Значит уже целовались! – наставляет на меня палец. – И после этого ты сидишь и выносишь мне мозг своими сомнениями?!

Выкрикивает и тут же сдувшись как воздушный шарик, падает на свое место. И все бы ничего, если бы она не смотрела на меня так жалостливо, с легким разочарованием на лице.

– Было так плохо да? – спрашивает участливо и накрывает своей ладонью мои пальцы. – А с виду и не скажешь, – продолжает сокрушаться подруга. – Такой красавец, такое тело, а на деле… – не заканчивает она своей мысли и выразительно кривит лицо.

Я же сижу и раздумываю над тем, как сказать ей правду и при этом остаться в живых. Ей ведь не докажешь, что она сама сделала неправильные выводы. А после ее столь проникновенного сочувствия, себе дороже заявлять о том, что все мне понравилось.

Решит что я над ней издеваюсь и специально подставляю начальника. А если она так решит, то обязательно захочет восстановить справедливость. Запихнет меня в подарочную упаковку и доставит до дверей. Как бы сама в кровать не уложила.

– А может быть, ты попробуешь еще раз? – смотрит на меня с надеждой в пьяных глазах. – Как – то не очень хочется верить, что такой мужчина, – мечтательно закатывает она глаза. – И вдруг полный ноль. Может быть ты просто не распробовала? – задумчиво смотрит на меня, хмуря свой маленький носик. – Нет, – качает головой. – Не то.

Молчим с ней несколько минут и тут она как заорет.

– Вспомнила! Он это, должен тебя проснуть! Побудить твое тело, что бы ты могла почувствовать вкус страсти, – пьяно вещает она мне заплетающимся языком.

С трудом, но все же понимаю, что она имеет в виду, пробуждение моего тела.

– Прямо сейчас! – добавляет эта пьянь и тянется за телефоном.

– Прямо сейчас, – беру ее за руку и смотрю прямо в ее счастливую и до безобразия пьяную моську. – Я иду в туалет, а ты вызываешь такси. Такси. Слышишь меня?

– А как же твое тело? – хлопает она ресницами, пытаясь сфокусировать свой взгляд на мне. – Должен же кто – то сказать начальству, что ты не мороженая селедка. Что тебя просто разморозить надо. И все будет в порядке.

– Обязательно скажешь, – спорить с пьяной женщиной себе дороже. – Вот завтра протрезвеешь и скажешь. А сейчас такси, домой и баиньки. Вызовешь или мне самой?

Леночка от меня отмахивается и утыкается в телефон. Прежде чем отойти в туалет, заглядываю ей через плечо, убеждаюсь, что она действительно собирается вызывать такси и удаляюсь.

А по возвращении, я естественно, нахожу совершенно пустой столик. Лучше б до дома потерпела, а еще лучше, потащила бы ее с собой. Ведь видела, что Леночка дошла до той кондиции, когда мозг отключается и балом начинает править нижние девяноста.

Медленно пробираюсь к танцполу. В немыслимо извивающейся толпе, ничего не разглядишь. Еще и эта светомузыка. Иду на выход, минут десять, мучаю расспросами двух здоровенных мужиков.

Видимо, все, что есть в этих мужиках, ушло в их рост. Минут через пять, становится ясно, мозг у охраны не самый важный и нужный орган. Отстраненно мелькает мысль о том, можно ли серое вещество считать органом?

Тут же отмахиваюсь, напоминая себе, что прямо сейчас мне жизненно необходимо найти подругу. Иду обратно, не зная кому из мужчин верить.

Один утверждает что да, Леночка выходила. Второй – нет, ее не было.

Блуждаю по темному помещению, то и дело натыкаясь на целующиеся и танцующие парочки. Крепко сжимаю в руках телефон. Эта пьянь, естественно мне не отвечает.

Продолжаю названивать, надеясь, что отыщу Леночку хотя бы по звуку. Что тоже вряд ли. С таким-то грохотом басов.

В глазах рябит, ноги устали и подкашиваются. Мое и без того упавшее настроение переходит на новый уровень. Найти и прибить!

Я не кровожадна, воспитана и не ругаюсь матом. Почти. Но прямо сейчас, я настолько зла и устала, что готова убивать с особой жестокостью.

Направляюсь обратно к столику, немного передохну, соберусь с духом и позвоню Стасу. Пусть сам свою благоверную ищет. Буквально вываливаюсь из колышущейся толпы и попадаю прямо в заботливо подставленные руки начальства.

– А вы? – задаю вопрос почему – то заплетающимся языком и почти что висну на Антоне Владимировиче.

Мужчина не выглядит счастливым и смотрит на меня с осуждением. Ничего не могу понять.

– А мы домой, – улыбается так, что сразу понятно, пипец котенку, он не выживет.

– Тут Леночка, – отрицательно качаю я головой и пытаюсь выбраться из объятий.

– Я знаю, – раздраженно выпаливает начальник. – Игорь ей займется.

Какой Игорь? Чем займется? Ей домой надо!

Решаю, что не так расслышала его слова из – за громкой музыки и пытаюсь объяснить Антону Владимировичу, что Лену надо доставить домой. Она будет волноваться, если я ей не скажу, что ушла.

Тактично умалчиваю о том, что эта пьянь сейчас в таком состоянии, что вряд ли заметит мое исчезновение. Ей сейчас и море по колено.

Впрочем, слушать меня никто не собирается. Мир вокруг меня моргает, а затем начинает плавно раскачиваться.

Вишу на плече Антона Владимировича и решаю, промолчать мне или начать возмущаться. С одной стороны хорошо, ноги и правда устали, а с другой, его плечо неприятно давит мне на живот.

Все же, пришла к выводу, что надо очень вежливо попросить начальника, взять меня на ручки, по-человечески, чтобы удобно было. О чем его тут же попросила. И он даже послушно выполнил мою просьбу.

Только прижавшись щекой к его прохладной куртке, начала понимать, что на руках меня несет мой начальник! Пока паниковала и готовила извинения, мои руки сами собой поползли вверх и обвили его шею.

– А вы тут как? – озвучила терзающий меня вопрос, прямо в шею мужчине.

– А мы тут молитвами твоей подруги, – взглянул он на меня своими зелеными глазами. – Очень уж сильно она переживала за твое тело, которое в срочном порядке надо будить.

Чем больше Антон Владимирович говорит, тем больше мне хочется прямо сейчас исчезнуть в неизвестном направлении. Стыдно до безобразия. Знать бы что именно Леночка наговорила начальнику. И я уже раскрываю рот, собираясь спросить, но тут же его захлопываю.

В данном случае лучше уж блаженное неведенье.

Пока Антон Владимирович усаживает меня в машину, пока везет до дома, стараюсь