После чего воспользовался услугами плотника, поручив поставить верхнее дно на место и всю бочку плотно обернуть бумагой и связать веревками. Бернли сам написал пункт доставки груза: Северный вокзал, а потом распорядился без промедления отвезти бочку на товарную станцию Чаринг-Кросс для скорейшей отправки за границу.

Только в одиннадцатом часу все его приготовления оказались завершены, и Бернли оставалось только порадоваться, что у него еще достаточно времени для домашнего ужина и сна.

На следующее утро ровно в 9.00 «Континентальный экспресс» медленно отошел от платформы пассажирского вокзала Чаринг-Кросс, увозя инспектора Бернли, занявшего место в углу купе первого класса для курящих. Хорошая погода нескольких предыдущих дней не продержалась долго, и небо затянули сплошные облака, обещая дожди. Когда поезд пересекал реку, ее воды показались темными и неприветливыми, а дома на южном берегу, не подсвеченные солнцем, снова приобрели свой обычный скучный и обшарпанный вид. С юго-востока задувал пока лишь легкий ветерок, и Бернли, плохо переносивший плавание по волнам, надеялся, что ветер в Дувре окажется ненамного сильнее. Он закурил одну из своих крепких ароматных сигар и в задумчивости попыхивал ею, пока экспресс, постепенно набирая скорость, преодолевал необычайно запутанное переплетение железнодорожных путей к югу от Лондонского моста.

Бернли был доволен возможностью отправиться в командировку. Ему нравился Париж, а он не был там уже четыре года. Ровно столько прошло с нашумевшего дела Марсей, убийства, которое привлекло много внимания публики в обеих странах. Мсье Лефарж – жизнерадостный французский сыщик, с кем он тогда работал, стал в полном смысле слова другом, и Бернли надеялся на новую встречу с ним.

Поезд достиг окраины города, и поля начали мелькать по сторонам все чаще, сменив кварталы небольших коттеджей, долго тянувшихся вдоль насыпи всего несколько минут назад. Он еще некоторое время смотрел в окно на пролетавшие мимо пейзажи, а потом с легким вздохом переключился на разбор своего дела подобно тому, как адвокат готовится к выступлению в зале суда.

Прежде всего ему следовало четко определить основную цель предпринятого вояжа. Он должен установить, кем была убитая женщина, если ее все-таки убили, в чем, правда, почти не приходилось сомневаться. Предстояло найти убийцу, арестовать его на основании неопровержимых улик и выяснить обстоятельства этого невероятного трюка с бочкой.

Затем Бернли перешел к уже имевшимся данным, для начала обратившись к судебно-медицинскому отчету, который он до этого момента не имел возможности подробно прочитать. На первой странице он обнаружил краткий анализ состояния мистера Феликса. Этот несчастный оказался повергнут в столь глубокий шок, что сама его жизнь была в серьезной опасности.

Впрочем, об этом инспектор был осведомлен, поскольку к семи утра пришел в больничную палату, надеясь услышать показания Феликса, но обнаружил того все еще без сознания и в бреду. Таким образом, личность погибшей женщины в точности установить не удалось. Бернли приходилось рассчитывать, что он справится с этой задачей своими силами.

Затем в отчете патологоанатома речь шла о трупе. Женщине было примерно двадцать пять лет, рост пять футов и семь дюймов при отменном телосложении. Весила она при жизни около восьми стоунов. Волосы темные, длинные и очень густые, изящно очерченные брови, длинные ресницы. Рот небольшой, без особых примет. Нос немного вздернутый. Лицо почти правильной овальной формы. Лоб широкий, но не слишком высокий. Кожа на лице чистая, хотя достаточно смуглая. Какие-либо родимые пятна или шрамы на теле не обнаружены.

При столь детальном описании, подумал Бернли, идентифицировать ее окажется достаточно легко.

Далее в отчете он прочитал:

«Вокруг шеи отчетливо видны десять пятен, представляющих собой, по всей вероятности, следы от пальцев. Восемь из них приходятся на заднюю сторону шеи и не имеют слишком выраженного характера. Основные два находятся на горле близко друг к другу по обе стороны от трахеи. В этих местах кожа повреждена заметно сильнее и успела почернеть, поскольку приложенное здесь усилие было, видимо, очень мощным.

Представляется очевидным, что следы оставил человек, стоявший перед женщиной и сдавливавший ей горло обеими руками, причем большие пальцы размещались ближе к гортани, а остальные упирались в шею. Если судить по физической силе, необходимой, чтобы оставить столь крупные синяки, можно прийти к выводу, что душителем являлся, скорее всего, мужчина.

Вскрытие показало отсутствие повреждений внутренних органов и не подтвердило вероятности применения какого-либо отравляющего вещества, способного послужить альтернативной причиной смерти. Нижеподписавшийся медицинский эксперт пришел к однозначному заключению: «Женщину умертвили путем удушения. Все признаки указывают на то, что преступление было совершено примерно неделю назад или несколько ранее».

По крайней мере, здесь все ясно, усмехнулся Бернли. Посмотрим, чем еще мы располагаем.

В предложенных ему документах содержался предполагаемый психологический портрет и вероятное жизнеописание покойной женщины. Она почти наверняка была хорошо обеспечена или даже богата. Воспитывалась, несомненно, в семье, принадлежавшей к высшим слоям общества. Ее руки и особенно пальцы свидетельствовали о какой-то культурной сфере деятельности: об интенсивных занятиях музыкой или, быть может, живописью.

Обручальное кольцо на правой руке указывало на статус замужней дамы, как и на постоянное жительство во Франции. «Разумеется, наш шеф прав, – подумал Бернли. – Подобная светская женщина не могла бесследно исчезнуть, чтобы об этом не узнала французская полиция. Нужно лишь встретиться с коллегами, и я быстро закрою дело».

Однако если выяснится, что им ничего не известно, – как быть тогда?

Но ведь имелось первоначальное письмо, адресованное Феликсу. Подписавший его мсье Ле Готье – если таковой вообще существовал – мог дать важную информацию. Наверняка что-то знали официанты из кафе «Золотое руно». И пишущая машинка с дефектами шрифта тоже не иголка в стоге сена, чтобы оказалось невозможным ее разыскать.

Одежда, в которой был обнаружен труп, давала другую нить для расследования. Опрос в модных парижских магазинах тоже был важным для сбора необходимых данных. А если не одежда, то ювелирные украшения: кольца и заколка с бриллиантом уж точно станут зацепкой для сыщика.

Имелась и сама бочка. Поскольку она была изготовлена по особому заказу, то уж точно использовалась в очень специфических и ограниченных целях. Обращение в компанию, изготовившую ее и чьим фирменным клеймом пометили тару, не могло оказаться совершенно бесполезным.

А если все это ни к чему не приведет, всегда существовала возможность дать объявление. Тщательно продуманное обещание вознаграждения за информацию о личности покойной наверняка принесет результаты. Бернли считал, что у него нет недостатка в зацепках. Сколько запутанных дел в прошлом он раскрыл, имея куда как меньше вариантов для ведения следствия!