проклятие. А во-вторых, потому что уже сейчас я понимал, что без Агата мне не жить. Даже если забыть о моей судьбе, то все равно, именно эта девушка со строптивым характером виделась мне женой и матерью моих детей. Наших детей.

Одна только мысль, что когда-нибудь нам предстоит разделить ложе и отдаться друг другу вскипятила кровь. Она смешивалась с темными сгустками и превращалась в лаву, которая грозилась выплеснуться на Агату.

Невинный ягненок, который не понимает, что попал в лапы зверю.

– Глупая. Она вырвется и убьет тебя. Сейчас я уже на грани взрыва.

Возбуждение и желание убивать составляли опасную смесь. Они туманили рассудок и требовали утоления голода. Любым способом.

– Я не оставлю тебя.

Сил сдерживаться больше не было, как и никаких собственных мыслей. Тьма взяла верх.

Резко вскочив с кресла, схватил девушку за руку. Казалось, это даже не я, а кто-то другой, за которым я просто наблюдаю. Пальцы жгло от этого прикосновения. Хотелось ощутить бархат ее кожи, вкус губ и трепет тела.

Руки сами собой потянулись к ее горлу, но строптивица даже не шелохнулась. Я видел, как бьется вена на ее шее. Такой тонкой и бледной.

Одним движением я рванул горловину ее платья. Ткань с треском, но поддалась, обнажив белую гладкую кожу. Конечно, успокаивал себя тем, что это вовсе не я делаю, а тот – другой, кто живет во мне. Но это была ложь. Именно я хотел ее, а тьма лишь помогала и направляла.

Переместив одну руку на затылок Агате, я с силой притянул ее к себе и впился поцелуем. В голове жила только одна мысль: сделать ее своей. Сейчас и немедленно. Любая секунда промедления грозила вылиться в еще большую жажду.

Девушка робко, но приняла меня. Ее губы оказались сладкими как мед. Всегда думал, что это мысли совсем зеленых юнцов, не вкусивших радостей плоти или наивных романтиков, но как оказалось – это не так. Вполне себе уверенный я точно так же стал жертвой глупого чувства, которое презиралось, но было таким вожделенным.

Остатки платья упали тихо на пол. Раздавалось только мое рычание.

Руки Агаты легли мне на плечи в поисках тепла и защиты. Она всем телом прижималась к моему телу, такая беззащитная и красивая. Ее робкие ответы на мои поцелуи сводили с ума, но внезапно проснулся и голос разума.

– Так не должно быть, – простонал ей на ухо, когда она уже откинула голову, чтобы насладиться моими собственническими ласками.

– Уже поздно спорить о том, как должно быть, а как происходит. Закрой глаза и представь, что здесь только ты и я.

И я послушал ее.

Подхватив Агату на руки, я словно во сне добрался до постели. Аккуратно опустив ее на мягкий плед, сделал шаг назад, чтобы в лунном свете полюбоваться на это идеальное творение Богов. Где-то на задворках промелькнула мысль, что нужно действовать прямо сейчас, но я остановил порыв. Это будет ее первый раз, и он должен запомниться ей навсегда. Лишняя спешка присуща эгоистам. Эта девушка – моя невеста и заслуживает утонуть в ласке и заботе. С ней мне предстоит еще немало восхитительных ночей и дней. Нужно лишь дождаться срока, чтобы скрепить союз у жрецов.

Я развязал галстук, который словно удавка болтался на шее, а затем снял с рубашку. Лишняя одежда отлетела в стену. Брюки не стоило пока снимать. Не хотелось девушку чем-то спугнуть или заставить передумать.

Сделал усилие, чтобы не наброситься на нее, а просто встать на колени рядом с ней и провести рукой по ее бедру, а затем прильнуть к губам.

Тихий стон послужил сигналом, что пока я на верном пути. Хотелось заставить ее ни о чем не думать, а только чувствовать так де как я. Впитывать касания всей кожей и самой душой.

– Это может быть больно, – предупредил Агату, заглядывая ей в глаза, чтобы увидеть в них сомнение или страх, но в них было только желание и доверие.

– Знаю, – она выгнулась дугой под натиском губ.

Это был последний шанс спастись. Хотя видят Боги, даже если она сейчас скажет "нет" это ничего не изменит.

ГЛАВА 30

Сквозь щель между занавесей в глаза пробивались первые лучи солнечного света. Рассвет несмотря на свою красоту и романтичность был весьма беспощаден.

– Доброе утро, – произнес, заерзавший рядом Дэмиен, целуя меня в обнаженное плечо.

Волна мурашек с восторгом затрепетала, пустив сладкую волну по телу, но щеки предательски окрасились в маков цвет. А мне хотелось скрыться от смущения где-то там, под одеялом. Никогда раньше я не была в подобной ситуации. Одно дело засыпать и просыпаться рядом с раненным мужчиной, а совсем другое, пережить ту гамму чувств, которая была испытана минувшей ночью.

– Доброе, – пискнула, натягивая повыше одеяло, а сама начала искать глазами свою одежду.

Долго мучиться не пришлось, ведь она так и осталась в большинстве своем лежать бесформенной горсткой тряпок у того самого кресла, у которого ночью я нашла Дэмиена.

Воспоминания пронеслись в голове, и я будто бы вновь пережила все, что было. Страха больше не было, только чувство предвкушения и восторга. Мало кто может похвастаться столь потрясающим первым опытом, но чуткость и нежность мужчины буквально возносили меня к небесам.

– Давай сегодня останемся в постели и посвятим этот день друг другу. – неожиданно выдал предмет моих дум.

– Хорошая идея, но командующему гарнизоном маловероятно, что эта блажь будет позволена. Да и к тому же, у меня совершенно нет здесь одежды.

– О, я думаю, что она тебе и не понадобится.

Бесстыдник, да и только!

Я сползла с постели, волоча за собой все одеяло, чтобы добраться до графина с водой и таза, чтобы умыться.

– Мне нужно попасть в свою комнату, – напомнила я, оборачиваясь.

Лучше бы этого не делала. Как и стоило ожидать, одеяло было одно, а это значило, что Дэмиен абсолютно голый остался на кровати. Он не просто скукожился, стараясь прикрыться подушкой или простынёю – он по-царски возлежал, отсвечивая всеми частями тела.

Румянец скрывать больше не было возможности, и я отвернулась, придав руки к горящим щекам. Мужчина рассмеялся, а одеяло под собственным весом рухнуло вниз, как и вся моя скромность. От злости пнув его, я повернулась к Дэмиену пылая от негодования.

– Это разве смешно?

– Смешно, – согласился он, закатываясь в новом приступе смеха.

А я вдруг внезапно поняла, что впервые слышу, чтобы он так веселился. Он словно помолодел и