Виталик отстраненно наблюдал за нашим неловким приветствием и наконец произнес, обращаясь к Гобре:

- Я думал, ты придешь позже, мы договаривались на два.

- Я и планировала, но узнала, что к нам пришла Яна, моя любимая подчиненная, - на последнем слове особое ударение, будто это могло меня задеть, - Януся, ты же просто в гости, да?

- Нет, по работе, - ответил за меня Виталик и добавил: - но мы уже закончили и Яна уходит.

Я подняла взгляд и внимательно посмотрела на картавого. По мрачному, ничего не выражающему лицу трудно прочитать, о чем он сейчас думал. Виталик вышел из-за стола и пропустил меня вперед, чтобы довести прямо до двери:

- Пожалуйста, напиши, когда внесешь изменения в сценарий. И, по остальным вопросам тоже…

Я старалась не обращать внимания на злорадную ухмылку Екатерины, которую та так явно демонстрировала мне. Она остается, я ухожу, все понятно и без слов.

Откровенность это игра, в которую играют двое. Господи, ну кто в такое поверит?! Иногда молчание говорит куда больше чем вымученная исповедь. И судя по тому, как быстро меня выпроводили из кабинета, все было понятно без слов.

Я почти дошла до остановки, когда сумочка завибрировала – звук мобильника был привычно выключен, чтобы не отвлекаться от работы. На экране светились две знакомые буквы: В.Г.

Чтобы собраться, я дала себе пару секунд времени, и только тогда взяла трубку:

- Слушаю, - голос все равно прозвучал жалостливо и тоскливо.

- Я не ответил на твой вопрос, - мягкое грассирующее "р" знакомо поцарапало слух: - С моим котом все в порядке, он по-прежнему живет в офисе, а по выходным в специальной гостинице для питомцев. У меня в доме затянулся ремонт, и я не могу оставить его там. В остальном, он много ест, спит, и, кажется, тоже скучает по тебе.

- Это все? – пропищала я.

- Это все.

Мне нравились старые телефоны, потому что тогда, после разговора, можно было слышать гудки, перебивающие собственные сумбурные мысли. Сейчас же, когда ты нажимал отбой, из динамика доносилась тишина – самый худший аккомпанемент для моей шизофрении.

Вселенная была милостива ко мне сегодня: телефон завибрировал снова. Я ответила тут же, радостно прижимая трубку к виску:

- Алло? Да?!

- Яна! Ты ж моя уточка! - раздался громоподобный голос гендира. - Какая похвальная оперативность, всегда на связи. А мне вот Валера тут жаловался, что ты наоборот, не Пташка, а пингвиняшка! Тормозишь процесс, не даёшь ему творчество проявлять.

- Но я, - попыталась было вклиниться в разговор, но не успела:

- Яна, - бодро продолжил генеральный, - ну нельзя так с человеком, от которого зависят твои денежки. Ты не упрямься, а щебечи так, чтобы мой Валерчик был доволен. Будет доволен Валерчик, будешь довольна и ты. А то у меня тут гениальная идея появилась, что надо бы новый товар на авито выставить. Нашу с тобой фирму, например. Как думаешь, купят? - последние слова Робертович произнёс в совсем не похожей на него манере - вкрадчивой и угрожающей. Что недвусмысленно дало мне понять - гендир уже просчитал все риски и в любом случае выйдет сухим из воды. А вот я останусь расхлебывать эту кашу до конца.

- Сделаю, - сухо произнесла и добавила: - еще пожелания?

- Никаких, моя курочка. Побольше отдыхай, а то скоро вернусь и не узнаю своего любимого компаньона.

Он отключился, и снова наступила тишина в эфире. Уж лучше бы гудки.

Расстроенная так сильно, что едва ли меня пошатнет что-то еще, я крепче сжала телефон в руке и открыла сообщение от Анфисы. Я повторяла себе, что просто прочитаю его как книгу и не буду анализировать каждую фразу. Всего лишь текст, который не имеет ко мне отношения.

Чушь.

Уже с первого слова меня затрясло от ярости.

«Я знаю, ты не захочешь это читать. Но я не могу и дальше делать вид, что ничего не происходит. Яна, я понимаю, какую боль причинила тебе, я и сама от этого мучаюсь. Тебе ли не знать, что бывает, когда эмоции и чувства захлестывают голову! Яна, мы не чужие друг другу люди, нам нужно поговорить. Встретиться и поговорить. Я скучаю по тебе, по детям, не лишай нас общения с ними. Как раньше не будет никогда, но я верю, что ты сможешь это преодолеть и мы станем...».

И еще два абзаца текста мелким шрифтом. Не знаю, что там было, не читала. Не смогла.

Алгоритм действий поражал простотой и эффективностью: выйти, удалить, забыть.

И сделать вид, что ничего не было.

Глава 9

От нервов морозило так, что я пританцовывала в такт стучащим от холода зубам. Ощущала себя не в теплой спальне, а где-то на Северном полюсе, среди вечной мерзлоты, глыб льда и белых медведей.

Я положила руку себе на живот, рвано вдохнула, словно это могло хоть немного успокоить. Напрасно, когда ледяные пальцы коснулись горячей кожи, всю меня снова скрутило в тугой узел.

- Яна, соберись, последний рывок, ты справишься, - нашептывала стоя перед зеркалом. Полуголое, мертвенно бледное отражение с опозданием в пару секунд кивнуло мне в ответ.

Хватит разглагольствовать. Волю в кулак, жопу в изюм, одеваемся и вызываем такси. В этот день я достала из шкафа все новое: черный комплект нижнего белья, все еще с бирками, синее платье-халат с широкими рукавами как у японской гейши, не по погоде открытые туфли на каблуке. Только-только из обувной коробки.

В голове пронеслась нелепая мысль, что невеста к свадьбе не так тщательно готовится, как я к разводу. И следом другая, более логичная и пугающая: выгляжу торжественно и скорбно, как покойница на отпевании.

Фу! Ну фу же, мерзость какая-то!!! Я живее всех живых и собираюсь не прощаться, а приветствовать то новое, что начнется после развода. С силой тряхнув головой, отметила, как локоны каскадом рассыпались по плечам, обрамляя изможденное лицо золотым блеском. И чтобы поскорее стереть пугающе похоронный образ из памяти, надела крупные серьги и царицу неуместных променадов – леопардовую шубу.

Мы договорились встретиться с Ириной перед входом в суд, но вместо нее я увидела мужа. Он напряженно дернул плечом и сделал шаг навстречу:

- Выглядишь великолепно, - скороговоркой произнес прежде чем я сказала «привет»

- Чего нельзя сказать о тебе.

Это даже не было ложью. Похудевший, помятый, издерганный Олег казался