оценил, что стал у меня первым? Идиотизм для меня — непозволительная роскошь. Правильно делала, что запрещала себе мечтать, строить планы, лелеять надежды. Я ведь в кухню спускалась с предвкушением, ожидала чего-то приятного: шутки, комплимента, нежного взгляда или…

Да неважно, что я там ждала. Реальность она вот, передо мной. Поднимаю на него взгляд, откладывая первый лист в сторону.

Ненавижу!

Как же я тебя ненавижу! Пусть ловит мой посыл!

Внимательно смотрит, напряжен. Руки сложены на груди, на скулах играют желваки. Кажется, он даже злится. Серьезно? Злиться должна я.

В солнечном сплетении жжет. Болью в сердце отдает разочарование. Хотя, я ведь знала, с кем имею дело. Вот любопытно, он так страстно со всеми занимается сексом? Каждой дает почувствовать, что она особенная? Каждую доводит до сокрушительного оргазма? Мне больно смотреть в его глаза, тупая боль просто бьет изнутри по сердцу, разбивая его о ребра.

Опускаю взгляд на лист испачканной бумаги. Испачканной — не оговорка. Этот контракт хуже грязи. Он ждет, что я подпишу?

Щедрость мажоров не знает границ. Наверное, я должна была обрадоваться? Для простой девочки это заоблачная сумма. Наверняка, они считают, что осчастливили меня своим предложением. Ну еще бы. Безродная плебейка, вот кто я для них. Почти любая интернатская девчонка ухватилась бы за этот контракт, но не я.

Зачем я это читаю?

Чтобы ощутить всю степень разочарование в этом парне?

Говорят от любви до ненависти один шаг, я не уверена, что мои чувства были настолько глубоки, но я определенно к нему что-то чувствовала, спорила со своим млеющим сердцем, но сдавалась. Результатом этой борьбы стал секс в душе.

Я уступила и проиграла. Сложно прислушиваться к разуму, когда сердце и тело тянут к огню. Обожглась, но не сгорела. Над утерянной девственностью плакать нет смысла. Конечно, присутствует страх, что теперь каждый урод будет считать своим долгом затащить меня в постель. Но я и раньше сталкивалась с подобным отношением и никогда не уступала. До сегодняшнего дня…

Строчки расплываются перед глазами, не от слез, плакать я не собираюсь. Меня душат эмоции, кидает от злости до жалости к себе. Последнее я ненавижу. Почему себя жалею? Потому что этот гад даже сейчас цепляет мой взгляд. Я столько раз разочаровывалась в людях, не сосчитать. Даже в собственном брате. Но разочарование в Демоне наверное, самое болезненное. Возможно, потому что все так остро, рвано и происходит в данный момент. Он всегда оправдывал свое прозвище, но контракт — та черта, которую не сможет оправдать даже мое слабое сердце.

Вздрагиваю, когда он кладет на стол рядом со мной стакан с водой, разрывает квадратный пакетик ровной линией сверху и высыпает содержимое в стакан. Гранулы шипят и растворяются.

— Пей. Это витамины. Вчера пришлось в тебя влить несколько флаконов абсорбентов, а они вычищают не только дрянь, тебе нужно восполнить дефицит, — ровным холодным тоном. — Пачку заберешь с собой, нужно пропить до конца, — кладет упаковку на стол. Его забота хуже пощечины. Не касаюсь стакана, будто он мне туда насыпал яд, хотя понимаю, что это не так. — Я вчера тебя капал не для того, чтобы сейчас пичкать наркотой, Раяна. Я не трахаю бессознательные тела, ты могла в этом убедиться. Ты можешь злиться и ненавидеть меня, но то, что произошло в душе, было взаимно, — мне противно от правоты его слов. Мое «не надо» было неубедительным. Я отпиралась с надеждой, что он не станет останавливаться. И он это понял. За это я тоже его ненавижу! — Я в состоянии отличить хочет меня телка или нет, — продолжает выплевывать правду мне в лицо. — Ты хотела… — может он еще что-то хотел сказать, но не успел, схватив стакан, я выплеснула содержимое ему в лицо.

Хотела! Но не обслуживать твоих дружков!

Тишину нарушает скрип зубов и капли, падающие с его лица на пол. Крылья носа раздуваются, желваки играют на скулах. Вот такая вот тихоня!

Телефонная трель прерывает наши злые гляделки.

— Ответь, а я пока оставлю подпись, — указываю в сторону подоконника. Резанул по мне таким взглядом, что заморозил кровь в жилах.

Не хотела я нарываться на конфликт с мажорами, но Демон не оставил мне выбора. Я не смогу спокойно существовать с ним на одной территории. Достаю из-под листов шариковую ручку известного бренда. Добротная такая, металлическая. Стоит, наверное, как машина простых смертных.

Демьян берет телефон и выходит из кухни. Слышу негромкий разговор, но не вслушиваюсь в слова. На каждой странице старательно вырисовываю подпись. В груди печет. Он отравил меня, впрыснул в кровь слишком большую дозу ненависти. Невозможно находиться на одной территории с человеком без души. Я здесь задыхаюсь. Он выжег весь кислород своим убийственным равнодушием. Запачкал меня своей грязью! Мне кажется, я никогда не смогу от этого отмыться.

Складываю листы и оставляю их на столе. Пусть наслаждается. Ручку забираю с собой, даже не знаю, для чего она мне. Наверное, чтобы сжимать ее до боли в кулаке, ведь физическая боль не рвет душу. В прихожей нахожу свою обувь, не придется убегать в тапочках сорок четвертого размера. Хотя сейчас мне все равно, как я выгляжу. Безразмерные футболка и шорты смотрятся нелепо, в них придется делать пробежку. К вечеру мои фотографии разлетятся по местным чатам, как горячие пирожки. Обсуждать будут все, кому не лень. Но во мне горит столько злости, что на все остальное мне плевать!

Выхожу из дома, хлопнув дверью. Прохожу до калитки, но потом возвращаюсь назад. Зря я, что ли прихватила с собой ручку? Думаю, нужно еще кое-где расписаться.

Подхожу к навороченной тачке, на которой вчера Демон выиграл гонку. Даже страшно представить, сколько она стоит. Но моя гордость тоже чего-то стоит. Оставляю точно такую же роспись на капоте. Под напор скрипит и ручка, и краска. Хорошим лаком покрыта машина, я прям вспотела, пока рисовала. А на улице между прочим холодно, только я не чувствую холода. Во мне заледенела душа.

Почки заканчиваю, когда вижу, что на соседнем крыльце стоит высокий симпатичный парень, склонив голову набок и внимательно за мной наблюдает, будто пытается в мельчайших деталях запомнить, как я это нарисовала. Под ложечкой сосет, там зарождается страх. А вдруг меня в полицию сдадут? Выплачивать заставят?

— Я бы наверху чуть ярче обвел и средний выделил, — не вытаскивая руки из карманов, дает совет. Да только советы мне от мажоров не нужны. Припечатываю ручку к капоту финальным штрихом и срываюсь на бег, чтобы Демон меня не догнал,