Но только на переходный период (президент не уточнил, сколько времени он может продлиться). Более того, Владимир Путин, назвав Владимира Фортова «избранным» президентом Академии наук, давал понять, что и не собирается утверждать его в этой должности. Зачем, если самой РАН в ее прежнем виде уже не будет.

И это значило, что Владимиру Фортову в этом кабинете вряд ли удастся добиться того, зачем он сюда пришел: выиграть время и для начала отложить исполнение приговора РАН.

Но сам господин Фортов этого еще не понял.

— В этой связи у меня к вам вопрос по поводу агентства. Готовы ли вы его возглавить? — спросил президент.

Если бы академик сразу ответил согласием, это была бы победа не по очкам, а нокаутом. Говорить было бы больше не о чем.

А Владимир Фортов хотел поговорить. Причем не просто так. И он сказал как.

— Владимир Владимирович, — произнес он, — я хотел бы поговорить откровенно.

Президент, казалось, удивился: значит, все, что было сказано до этого, не было откровенным?

— Владимир Владимирович, — продолжил академик, — я хочу поблагодарить вас за то, что вы, я это чувствовал, помогали мне в этих выборах!

Чувство это было обманчивым. Более того, для президента страны участие академика в выборах стало сюрпризом. Как и то, что в ходе самих выборов, по свидетельству многих знакомых с тем, как шла борьба за пост президента РАН, происходили вещи далеко за гранью порядочности. И это было одной из причин того, что появился этот законопроект.

— Две вещи, которые, по-моему, стоит отметить. Академия готова к переменам. Такого отрицания нет, — заявил Владимир Фортов. — И второе. Академия готова… и это тоже очень важно!.. сотрудничать с властными структурами, с правительством, с вами, конечно!.. с вашим аппаратом… Это такой эффект, который в прошлые выборы, я буду говорить откровенно…

Он остановился. Но ясно, что хотел сказать: не был достигнут.

— Сформулирована программа, — добавил академик. — Она у меня вот здесь есть. Я сейчас, если вы не против, вам ее подарю!

Все-таки он очень волновался.

— Тут прописаны все, как мне кажется, значимые элементы преобразований, которые необходимы. Они включают в себя и организационные преобразования, и кадровые, конечно, и очень тяжелая проблема, которая меня очень беспокоит, — это бюрократия, не управление имуществом, а бюрократия и многое-многое другое.

Владимир Фортов пытался убедить президента, что академия уже начала двигаться по пути неминуемых и неумолимых преобразований:

— А совсем недавно, неделю назад, мы приняли закон, по которому вводится принцип ротации, то есть два срока, и не больше. И это значит, что пошел механизм обновления!

— Ротации кого? — перебил президент.

Он говорил уже по-другому. Вряд ли ему понравилось, что академик Фортов, вместо того чтобы ответить на его вопрос, начал излагать свою программу. То есть начал, вообще игнорируя законопроект правительства.

— Всех! — воскликнул академик. — До президента в обязательном порядке, безо всяких исключений! В устав! Я встретил понимание своих коллег, на которых он распространяется… А появление этого документа (законопроекта. — А. К.), я не скрою от вас, было неожиданностью буквально для всех! И сегодня я с удивлением обнаружил, что и автора у этого документа нет, потому что Ливанов (министр образования и науки Дмитрий Ливанов. — А. К.) говорит, что он даже не стоял за спиной тех, кто его писал…

— Правительственные документы отличаются от научных работ тем, — сказал мне по этому поводу вчера помощник президента Андрей Фурсенко, — что авторы в них не указаны.

Президент между тем проявлял признаки нетерпения. Было очевидно, что ему уже очень не нравится этот разговор.

— Там есть вещи, которые, поверьте, Владимир Владимирович, угробят нашу науку! — настаивал Владимир Фортов. — В частности, предполагается разделение академиков, которых, кстати, становится теперь две с половиной тысячи… вместо пятисот, против чего все возражали!

— Нет, вместо тысячи.

— Тысяча с членкорами, — напрасно не согласился академик.

— Пятьсот и пятьсот, и по пятьсот в каждой академии. В результате получится две тысячи, — пожал плечами господин Путин.

Все-таки лишних пять сотен академик сгоряча накинул.

— Во всяком случае, отделение академиков от институтов и создание специальной структуры убивает суть академии.

— А почему отделение? — переспросил президент.

— Потому что академия была создана как исследовательская организация, а не как организация, которая должна давать советы! — с горечью произнес академик. — Вот, представьте, я сейчас перехожу в позицию, где институт от меня отделен. Это все! Я не смогу дать квалифицированные ответы на те вопросы, которые волнуют вас, которые волнуют общество и так далее, потому что мы всегда опирались на институты! И Петр I сделал так, чтобы это было место не для давания советов, а для того, чтобы проводить научные исследования.

— На самом деле по жизни так и происходит, не все члены академии и академики являются директорами институтов. — Владимир Путин все еще находился в режиме диалога с Владимиром Фортовым.

— Не все, — кивнул тот.

И они еще некоторое время выясняли, будут академики отделены от институтов или нет, но так и не договорились.

— Дайте мне год! — воскликнул наконец академик. — Если я не справлюсь, вы меня снимете. Если справлюсь, я вам покажу, что это можно сделать! Мы задавим бюрократию, мы омолодим академию, мы сделаем ее динамичной!!

Он все еще надеялся, что выйдет из этого кабинета с отмененным законопроектом.

— Во всяком случае, такая конструкция лишает академию основного! Души! Академия — это система, которая производит новые знания! — говорил Владимир Фортов. — Любая другая система, производящая знания, в вузах, не к ночи будет сказано — в «Сколкове»… Это все…

— «Сколково» — тоже новая площадка, — пожал плечами президент, — где предпринимается попытка…

Первый раз на моей памяти он защищал «Сколково».

— Нет, я ничего плохого не сказал! — заторопился Владимир Фортов.

— Почему не к ночи? — переспросил президент. — У нас день только начинается.

— Что мне кажется разумным? Вы даете мне год и потом либо выгоняете, либо утверждаете меня, — вернулся к своей любимой, похоже, мысли академик.

Но господину Путину она разумной явно не казалась.

— И давайте сдвинем это дело на осень! Президентский совет в ноябре будет посвящен ровно этому. До этого времени было бы невредно как минимум создать согласительную комиссию или рабочую группу, как угодно…

— Это было бы возможно, если бы правительство не внесло в парламент. Но поскольку правительство сделало этот шаг, уже в парламент внесло проект закона, мы должны его обсуждать и принимать какие-то решения. Иногда лучше решение принимать и дорабатывать что-то, чем топтаться на месте и вообще ничего не делать… — Президент, похоже, считал этот разговор уже бессмысленным. — И вы, Владимир Евгеньевич, знаете очень хорошо, когда какая-то структура, вне зависимости от того, чем она занимается, должна сама себя реформировать, результат, как правило, получается не очень яркий как минимум, если вообще что-то получается.