– Иногда. У единственного ребенка, несомненно, есть преимущества, но все равно бывало чертовски одиноко. Ведь в округе не было моих ровесников. Знаешь, я всегда говорил себе, что уж моим-то детям так скучать не придется. – Джордан посмотрел на Слоун. – А разве Тревис никогда не скучал по младшему брату или сестре?

– Возможно, такое и было, но он никогда ничего не говорил. Но учти: Тревис вырос в Манхэттене, и в нашем доме у него всегда было много приятелей. Потом, начав учиться в школе, он ездил к друзьям на автобусе или на метро.

– Ты позволяла сыну одному ездить в метро? – удивился Джордан.

– Конечно. – Слоун улыбнулась. – Я старалась приучить его к самостоятельности с самого раннего возраста. Тревис у меня мальчик крепкий и умеет постоять за себя.

Возвращаясь к дому, Джордан решил проверить последнее поступление кормов, и они остановились перед фуражным амбаром. Корма доставляли сюда каждые две недели. Слоун удивило, что такое огромное сооружение полностью предназначено для хранения лошадиных кормов, ее также поразило их разнообразие.

– С ипподромной фермы мы получаем только обезвоженные кубики люцерны, – сказал Джордан. – Остальное покупаем у торговца на материке. Смеси готовим здесь сами, потому что очень важно соблюсти правильный баланс. В типовую смесь входят гранулированное зерно, сладкий фураж и свекольная мякоть.

– Некоторые люди, – заметила Слоун, – к детскому питанию для своего малыша относятся с меньшим вниманием.

Джордан засмеялся:

– В этом нет ничего удивительного. Ведь это не простые лошади, а чистых кровей. Они легковозбудимы и чрезвычайно чувствительны, поэтому очень многое зависит от питания. По утрам им дают немного сена – смесь тимофеевки с клевером, а также смесь гранул сладкого корма, цельного овса и кубиков люцерны. Каждый вечер они выпивают кувшин воды с растворенными там гранулами мякоти свеклы. Это способствует пищеварению и возбуждает аппетит. Лошади у нас весьма разборчивы в еде. Вот, например, Энни Холл без гранул свеклы вообще есть ничего не будет. – Джордан кивнул двум проходящим мимо конюхам.

– Как все это сложно! – изумилась Слоун.

– Сложно, – согласился Джордан. – Но совершенно необходимо. Молодые лошади дополнительно получают витамины и минеральные добавки, а некоторые, чтобы лучше развивались копыта, еще и биотин. А одна из наших кобыл, например, подвержена аллергии.

– Да, – улыбнулась Слоун, – мне здесь многому еще придется научиться.

– Последние несколько дней он как будто взбесился, – сказал старший конюх Кэппи Маккалаф, коренастый крепыш лет пятидесяти пяти, с седеющими волосами, к которым давно не прикасались ножницы, обветренным лицом и ярко-синими глазами. Он стоял перед загоном, наблюдая за великолепным черным жеребцом, который нетерпеливо гарцевал, ржал и тряс головой. – Будто, подлец, чует, что его дни как племенного жеребца сочтены.

Джордан поставил ногу на жердь изгороди. На нем были джинсы и красная футболка.

– Можно понять, что он так возмущен. – Джордан внимательно наблюдал за животным. – Я бы тоже не хотел, чтобы меня кастрировали.

Кэппи надвинул на лоб свою потрепанную фетровую шляпу с широкими полями и улыбнулся:

– Знаешь, бывали времена, когда твои родители подумывали об этом. – Кэппи работал в Мунстоуне без малого двадцать лет и знал Джордана, когда тот был еще мальчиком. При нем Джордан превратился в мужчину, и Кэппи был свидетелем всех его похождений. Ему просто не верилось, что этот ловелас когда-нибудь остепенится. Сноровистый мальчишка умел выкрутиться из любой переделки, а когда подрос, женщины всех возрастов буквально липли к нему. Ну и он, конечно, не терялся. Это очень беспокоило его мать, Кэппи помнил, как она переживала.

Три сына Кэппи теперь уже выросли и женились, а Джордана он считал четвертым и очень любил его. Ведь ни один из сыновей Кэппи Маккалафа не относился к лошадям так, как Джордан. Никто из них не стал ему таким другом, как Джордан. Кэппи научил его не только ездить верхом, но и всему, что знал сам, как растить и тренировать чистокровных лошадей, и Джордан все постиг и научился много большему. Он лишь в ранней молодости «сгонял дурь» на женщинах, а потом его главной страстью стали лошади. Надо полагать, что Андреа Филлипс вздохнула с облегчением. Джордан до сих пор был помешан на лошадях.

– Мои родители уже думали, – улыбнулся Джордан, – что если я и приведу в дом жену, то она будет с четырьмя ногами и хвостом. Слоун оказалась для них настоящим сюрпризом.

– Она им понравилась?

– Конечно. А как же иначе.

– Я слышал, Гейвин Хиллер опять искушал тебя? – спросил, помолчав, Кэппи.

Джордан кивнул, не сводя глаз с жеребца.

– Он предложил мне играть за «Уайт Тимберс» на очень выгодных условиях.

Кэппи пристально посмотрел на него:

– И что ты ему ответил?

– Обещал подумать.

– Но ты уже, наверное, принял решение?

– Он предложил мне четверть миллиона ежегодно.

– Тебе не нужны деньги, – заметил Кэппи. – Твой отец вполне может спонсировать для тебя команду…

– Это вовсе не ради денег. – Джордан бросил взгляд на Кэппи. – Ты не очень высокого мнения о Хиллере, верно?

– Его самого я не знаю, – уклончиво ответил Кэппи. – Только по слухам.

– И что же?

– А то, что он не уважает лошадей, а тех, кто на них ездит, еще меньше. Я слышал также, что он из тех и из других выжимает все соки, пока они не свалятся.

– Ну, это закон такой, – заметил Джордан. – Ты же знаешь: любой стоящий игрок отдает все, что имеет.

– Но не до такой степени, чтобы рисковать жизнью, – возразил Кэппи. – То, что я слышал о Гейвине Хиллере, наводит меня на мысль, что это холодная, бесчувственная сволочь, и в жилах у него вместо крови течет вода. – Кэппи вдруг встрепенулся, заметив что-то неподалеку. – Чертов идиот! Я не меньше десяти раз говорил ему, чтобы он не курил возле конюшен. Я не терплю этого. Скотина! – Он быстро отправился делать выговор нерадивому конюху.

Джордан долго смотрел ему вслед, озабоченный тем, что тот сказал о Хиллере, но пока еще не понимал, почему это тревожит его.

– Думаешь, это была случайность? Хрена с два! – сердито прохрипел в трубку Айан Уэллс.

– Чем же еще это объяснить? – спросил Джордан.

– Не знаю, но в последнее время произошло слишком много так называемых случайностей, поэтому я уже не верю тем жалким объяснениям, которые постоянно слышу.

Джордан глухо рассмеялся:

– Но эти происшествия не следуют одно за другим…

– Какая разница, следуют или нет! – раздраженно прервал его Айан. – И по-моему, тут не обходится без участия твоего приятеля Уитни.

– Ему сейчас очень тяжело. – Джордан чувствовал себя обязанным защитить Ланса, хотя сам не одобрял его теперешнее поведение. – Пола подала на развод, и это на него очень подействовало.