Помимо побед 2004 год запомнился моей семье и плохими новостями. В начале зимы мне позвонил Митчелл и спросил, могут ли он и его сестра Мелоди прийти поговорить. Я сразу почуяла неладное и боялась, что дело в Синтии. Пока я училась и привыкала жить со своим диагнозом, Синтия тоже проходила различные медицинские обследования. Всю свою жизнь она была заядлым курильщиком – это было слышно по ее голосу, – и последствия наконец настигли ее. Ей диагностировали рак легких, прогноз был неутешительным.

Мне было очень грустно. Всем нам. Синтия была опорой в жизни Эми, а для меня она была путеводной звездой – я не могла представить мир без нее. Она была не только моей свекровью, но и подругой – духовной связующей между мной и моим прошлым, моими детьми, моей семьей. Митчелл был ошарашен новостью, хоть и пытался это скрыть. Синтия была его поддержкой, и в детстве она дала ему все.

Синтия так и не показала своих настоящих эмоций – она была сильной женщиной. Вместо этого она пыталась быть рациональной. Она сразу же бросила курить. Я даже ходила с ней в специальный центр, где ей давали советы по контролю над болезнью. Она сохраняла позитивный настрой, и мне казалось, что в душе она была рада своей приближающейся кончине.

Все наши мысли сразу обратились к Эми и Алексу. Что за год у них выдался! Мне только что поставили угрожающий жизни диагноз, теперь заболела Синтия. Будущее стало туманным. Мы не рассказывали детям всю правду о болезни Синтии, но они уже были взрослыми и расстроились не меньше нашего.

Муж Синтии Ларри умер несколько лет назад. Я сидела у его постели, когда он ушел. Теперь, когда Синтия сражалась с раком в одиночку, Алекс решил переехать к ней, чтобы помогать, но вскоре угасание родной бабушки стало для него невыносимым. Эми приняла новость в своем стиле. Она расстроилась, когда Митчелл рассказал ей, но старалась оставаться хладнокровной. Я боялась, что эти семейные потрясения внесут еще больше нестабильности в жизнь детей.

К счастью, Митчелл и Эми сближались, хотя теперь Эми могла позволить себе полную самостоятельность. Я радовалась, что он все больше и больше присутствовал в ее жизни и они могли проводить время вместе. Мы с Синтией были центром поддержки Эми, и инстинктивно, будучи девочкой, она считала нас примерами для подражания.

После ее смерти я читала много интервью, в которых Эми говорила, что мы с Синтией многому ее научили, – это меня утешает. Когда зависимость Эми была на пике, я ощущала себя беспомощной. К счастью, в том хаосе она понимала, что у нее есть опора, к которой всегда можно обратиться.

Учитывая ухудшение здоровья Синтии и мое состояние, меня не удивляет, что в то время Эми начала активно заниматься саморазрушением. В момент становления звездного статуса в ее семье происходили изменения, которые ни она, ни кто-либо другой не могли остановить. Думаю, Эми пыталась найти поддержку в ком-то или чем-то еще, но, к сожалению, единственными ее находками стали Блейк Филдер-Сивил и тяжелые наркотики.

Момент встречи Эми и Блейка в начале 2005-го мусолят без остановки, словно это случилось только вчера. «Я зашла в паб, прошла к бильярдному столу, а там был он, – рассказывала она. – Я знала, что он увидел меня боковым зрением. Я взяла кий и начала с ним играть. Я его разнесла». Она часто показывала нам эту историю, словно стоя на сцене театра. История была бы интересной, не будь она такой трагической.

Верите или нет, но я не общалась с Блейком вплоть до момента их с Эми свадьбы пару лет спустя. Он никогда не показывался в Джеффрис-Плейс одновременно со мной. Но Эми упоминала, что встретила кое-кого в кэмденском пабе Good Mixer и даже издалека указала на него пальцем. Она вытатуировала его имя над левой грудью. Я посчитала это отвратительным – но что мне оставалось?

У него то была девушка, то не было – Эми это не нравилось. Поначалу интуиция не давала ей сблизиться с Блейком, но ее страшно к нему тянуло. Она всегда велась на слезливые истории, и Блейк сыграл на этой слабости. Он был бунтарем, вылетел из школы в Линкольншире, потом переехал в Лондон. Работал парикмахером и учился на отделении моды, а теперь снимал музыкальные клипы. Он также рассказал Эми о своих ужасных отношениях с отчимом, и ей безумно захотелось подлечить его сломанные крылья.

Когда я впервые встретила Блейка в квартире Эми, они только что вернулись с фестиваля Гластонбери. Я просто зашла занести ей чайник. Это было моим подарком им на свадьбу, потому что я много раз видела, как она кипятит воду для чая в сотейнике. Она не хотела, чтобы я приходила. По телефону Эми сказала, что устала после поездки, но я настояла на своем визите.

Когда я пришла, Блейк нежился на диване в гостиной. Он оказался тихим интровертом, очень вежливым, но немного неряшливым и сплошь покрытым татуировками. Как и всех парней Эми, мне хотелось вытрясти его за окном, словно пыльный ковер – таким грязным он казался. Возможно, у меня были завышенные ожидания, но он не слишком старался произвести на меня впечатление. Они с Эми уже употребляли тяжелые наркотики, но тогда я об этом не знала. В тот раз я пробыла у них всего 10 минут. Я не могла общаться с Эми в его присутствии, и меня поразило то, как она под него прогибалась. Она все время спрашивала его мнение и настаивала на том, чтобы он давал ей указы. Она поступала так специально – по ее словам, она хотела сделать из него мужчину.

Блейк мог бы стать очередным парнем, которого Эми будет контролировать, но, к сожалению, пульт управления оказался в его руках. Блейк определенно любил Эми, но мне кажется, что он не оказывал ей никакой эмоциональной поддержки. То, каким чудовищем медиа выставляли Блейка, меня смешило. Он был мальчишкой, который никак не мог повзрослеть и нуждался в постоянном внимании. Каждый раз, когда он уходил от Эми, она преследовала его. Безрассудная страсть. На мой взгляд, на том этапе их отношения не имели ничего общего с добротой и заботой и держались на их созависимости.

Сразу после того, как Эми начала встречаться с Блейком, ее друзья заметили, что она сильно изменилась. Тайлер Джеймс пережил ужасное нападение, и Эми предложила ему пожить в ее квартире на Джеффрис-Плейс. Тайлеру повезло остаться в живых. Он был в Восточном Лондоне, когда группа мужчин попыталась украсть его телефон. Его избили так сильно, что сломали обе скулы, нос и челюсть. Жестокость людей меня шокировала. Эми сразу же предложила ему комнату на время послеоперационного восстановления. После смерти Эми Тайлер рассказал Митчеллу, что Блейк открыто приносил домой кокаин и героин с самого начала их отношений. Если до этого Эми и баловалась тяжелыми наркотиками, то Блейк определенно послужил их повторной встрече. В силу своей сентиментальности она хотела чувствовать то же, что и Блейк, но Эми ждала такой же отдачи. К сожалению, она стала нуждаться в нем намного сильнее.

Встреча Эми и Блейка совпала с ее полнейшей незанятостью. Год промоушена Frank закончился, и, пока компания ждала нового альбома в 2005 году, Эми не ждала ничего.

Она несколько раз приходила в студию, но чаще всего просто спала там, а не писала песни. Я переживала, что во время всех моих звонков она постоянно лежала в постели, если вообще брала трубку. Она утратила энтузиазм и цель, которые были у нее во время написания Frank. Я молилась, чтобы она не растеряла все хорошее, что с ней произошло, как это было с учебой в школе Сильвии Янг. Я гадала, что же подтолкнет ее к работе над следующим альбомом. Эми требовалось жизненное потрясение, которое пробудило бы в ней креативность. Но становилось очевидно, что требовалось ей нечто негативное.