Наступило молчание. Бен помешал кочергой угли в камине. Во мне все бурлило, однако пока мне приходилось согласиться с его доводами. И все же у меня не совсем кончились боеприпасы. Я решила рассказать Бену о клоуне. Надо было, конечно, поделиться с ним в тот же вечер, когда погиб Томас Тапли, но в гостиной у миссис Джеймисон то происшествие совершенно выскочило у меня из головы.

– Мне кажется, дело сложнее, чем просто разрешение на брак, – начала я. – Я еще не рассказала тебе о клоуне.

– О каком клоуне?! – Бен поставил кочергу на подставку и снова сел в кресло.

– О том, которого мы с Бесси встретили на мосту, где он развлекал прохожих. То есть сначала развлекал, а потом стал следить за Тапли и поэтому перешел за ним на другой берег…

Бен тяжело вздохнул и запустил руки в свою густую шевелюру. Потом, вскинув на меня глаза, он замогильным голосом произнес:

– Данн называет убийство Тапли «бульварным романом». Только клоуна не хватало, чтобы получился настоящий цирк! Ради всего святого, о чем ты говоришь?!

Я все ему рассказала. Когда я закончила, Бен несколько минут молчал, а потом заговорил, сдерживаясь из последних сил:

– Мне жаль, что вы с Бесси встретились с тем типом на мосту. Я знаю, как ты относишься к клоунам. Однако в деле Томаса Тапли ты позволяешь личным переживаниям возобладать над доводами рассудка. Твои чувства влияют на твое мнение о Джонатане Тапли, его жене и их поступках. Они влияют на твое мнение о мотивах Томаса Тапли, побудивших его вернуться в Англию. Страх, поразивший тебя в детстве, повлиял на твое впечатление от встречи с клоуном.

– Нет! – возразила я. – Я видела…

– Да, ты действительно видела человека в ярком наряде, с размалеванным лицом, который выступал перед прохожими на мосту. Зрелище тебя напугало. – Бен наклонился вперед и взял меня за руку. – Позже ты увидела, как та же самая личность, внушившая тебе страх, идет по мосту впереди тебя. По твоим же собственным словам, клоун не обращал на тебя никакого внимания. Куда больше он сам интересовал тебя. Вышло так, что Томас Тапли тоже шел по мосту немного впереди клоуна. От страха тебе показалось, что клоун следит за Томасом…

Я открыла рот, собираясь возразить, но Бен жестом велел мне помолчать, пока он не договорит.

– Пойми, для тебя клоун – фигура зловещая и, соответственно, цели у него тоже самые зловещие. Для тебя он не может быть просто уличным артистом, который развлекает публику, чтобы на вырученные медяки накормить жену и детей и заплатить за комнату… Другого ремесла он не знает. Милая Лиззи, мне кажется, ты сама стыдишься своего необъяснимого страха и потому ищешь ему оправдание. Клоун – злодей, иначе и быть не может. Но нет, родная, он не злодей.

Слова Бена вполне соответствовали моим мыслям, когда вечером после встречи с клоуном я стояла на кухне и раскатывала тесто для пирога. Я твердила себе, что тревога за Томаса Тапли рождена моими детскими страхами. Но мне не понравилось, что Бен говорит о том же самом так уверенно, особенно в свете того, что случилось потом. Я выдернула руку и сухо сказала:

– Очень хорошо. Я больше не заикнусь о клоуне. Но своего мнения не изменю. Не забывай, я там была, а тебя там не было!

– С этим не поспоришь. Я и вовсе не хочу с тобой спорить, Лиззи. Кстати, завтра я вернусь только поздно вечером. Пообедаю где-нибудь в городе. Ничего для меня не готовь.

– Куда ты собрался? – с любопытством спросила я.

– Хочу навестить Джонатана Тапли в его логове – наведаюсь к нему домой. Там я познакомлюсь с миссис Тапли, а также с мисс Флорой Тапли. Мне хотелось бы выразить соболезнования им обеим. Кстати, у Тапли особняк на Брайанстон-сквер, не так далеко от дома твоей тети Парри в Марилебоне.

– Они сейчас в трауре, – напомнила я. – Им не понравится, если ты явишься к ним домой без приглашения!

Бен мрачно улыбнулся:

– Никто не радуется приходу полиции. К тому же у нас дурная привычка приходить неожиданно. Согласен, Джонатану мой визит совсем не понравится, но он и не удивится. Я сын простого шахтера и имею полное право не быть знакомым со всеми тонкостями светского воспитания. Меня не терзают угрызения совести из-за того, что я потревожу джентльмена, который наслаждается послеобеденным портвейном и сигарой. До сих пор этот господин очень искусно манипулировал мною. Что ж, настало время нашему мастеру судебных уловок переходить к обороне!

– Джонатан Тапли тебе не нравится, – заметила я, не скрывая ликующих ноток. – Не меньше, чем мне!

– Ты с ним даже незнакома, – возразил Бен.

– Мне не нужно с ним знакомиться. Я не одобряю его поступков. Кстати, тебе он тоже не нравится, а я привыкла прислушиваться к твоему мнению! Ты, скорее всего, прав насчет клоуна, так что ты, вероятно, прав и насчет Джонатана Тапли.

Снова наступило молчание.

– Значит, ты еще не сказала своего последнего слова? – покорно вздохнул Бен.

– Нет, инспектор Росс, не сказала. Но не волнуйся. Я не стану напоминать о клоуне, пока не получу новых для того оснований. Если, конечно, тебя заинтересуют сведения, которые мне удастся добыть.

– Лиззи, будь осторожна! – предупредил он.

– Обещаю не огорчать суперинтендента Данна!

– Поскольку сегодня ты не будешь ужинать дома, – сказала я Бену за завтраком, – я, наверное, схожу навестить тетю Парри. Мы с ней не виделись уже довольно давно. Она вечно жалуется на то, что ее все забыли. Вот и схожу к ней сегодня после обеда. И Бесси возьму с собой – пусть повидается с друзьями.

Напоминаю, до того, как Бесси стала служить у нас, она была посудомойкой в доме тети.

– Как вы туда попадете? – спросил Бен, допивая кофе и вставая.

– До вокзала дойдем пешком, а там на стоянке возьмем кеб.

– Хорошо, хорошо. Передай тете от меня привет, – сказал Бен, надевая плащ. – Увидимся вечером. – Он схватил кусок хлеба и выбежал за дверь.

Бесси очень обрадовалась возможности погулять. Поэтому мы вышли из дому сразу после обеда. По пути на вокзал я все высматривала Джоуи, но его и след простыл. Бесси по моей просьбе спрашивала у служанок, не приходил ли он к кому-то на кухню, но его никто не видел. Придется подождать, пока он успокоится. Бен не сомневался, что рано или поздно Джоуи вернется.

Кроме того, я надеялась застать на стоянке Уолли Слейтера. Но его там не оказалось. Должно быть, одновременно прибыло несколько поездов, потому что мы увидели лишь один свободный четырехколесный экипаж; пришлось нанять его. Возница был угрюмым типом; судя по его носу, он был хорошо знаком с бутылкой, зато плохо обращался с лошадью и не чистил ее как следует. Когда мы доехали до места, я высказала ему свои соображения насчет лошади. Кебмен ответил, что я ничего не понимаю в лошадях, а его «скотинка» в отличной форме. Когда же я заметила, что сбруя грязная и плохо прилажена, кебмен ответил: если мне так не понравился его экипаж, надо было садиться в другой. Более того, он – человек простой, целыми днями зарабатывает себе на хлеб. У него нет времени болтаться без дела и слушать, как богатенькие дамочки учат его жить.