— Пух! — озвучиваю содеянное, — Я тебя выключила.

И, надо же, он понимает! Замирает удивлённо. Потом, не меняя позы, начинает исчезать по частям.

«Ни фига себе реакция!» — я на секунду лишаюсь чувства реальности происходящего. Все части собеседника уже исчезли под столом. Я не могу удержаться. Встаю и аплодирую.

Спустя несколько секунд, у нас с Артуром всё уже идёт по-другому. Он больше не похож на механического робота. Он оценил меня по достоинству и теперь говорит по существу. Он, Артур Ордин, стилист и имиджмейкер в одном лице, точнее, если официально, то просто артистический директор, а если по сути — то криэйтор будущего проекта. Ради денег он работает над этими самыми клипами и презенташками, виденными мною только что, а ради души и (он уже всё подсчитал и всё знает) ради больших денег, он собирается запустить грандиозный проект — рождение новой, настоящей, стопроцентно коммерческой звезды на «их эстрадном кумполе».

— Что ж тут «для души», если проект коммерческий? — интересуюсь я.

Тут выясняется, что у каждого своё творчество. У него, Артура Ордина — стилиста, имиджмейкера и артистического директора в одном лице — высшая самореализация заключается в воплощении невозможного. Любые абсурдные идеи, кажущиеся нереализуемыми, служат ему — стилисту, имиджмейкеру и артистическому директору в одном лице — глиной, собственный нестандартный подход — инструментом, скептически настроенные недоброжелатели — площадкой для выставки.

От этих бесконечных «в одном лице» я поморщилась.

— Ну, смотри, — горячился Артур, снисходя до подробных объяснений, — Никому не известная, давно и безрезультатно тусующаяся в кулуарах актриса вдруг пробует себя в амплуа эстрадной певицы и мгновенно — без веления царственных особ шоубизнеса, а собственными силами — становится известной звездой. Звездой, от которой тащится вся страна. Разве такое возможно? Нет! Но я уже придумал, как это сделать… Генке нужны сверхприбыли — они у него будут. Актрисе, то есть тебе — известность, и ты её получишь. А мне нужно мало — всего лишь возможность воплотить этот проект. Это и есть моё творчество…

— Я не актриса. И вообще, похоже, я «не туда попала». Я совсем по другому вопросу шла. Но он для вас, как я вижу, не актуален…

— Что? — собеседник снова деревенеет, — Не актриса? А зачем Генка тебя на пробы пригласил?

— Я поэт. А работаю журналистом, — не удерживаюсь от ехидного прищура, — Ты же наводил справки…

— Точно, — собеседник искренне огорчается, — А у меня сценарий под актрису заточен. И как я сразу не заметил… Блин, я ж Генке только актрис заказывал, чего он мне нерабочий материал поставляет…

— Он сам — нерабочий материал, — вспоминаю нынешний вид ЗолотойРыбки я.

— Он? Ну что ты, — голос Артура лоснится многозначительными улыбками, — Геннадий Викторович человек очень обеспеченный, и оттого — работать может в любом состоянии. Явилась бы вчера на кастинг — застала бы его в полном бодром великолепии. А так — сама виновата. Они от работы утомились и отпраздновать первый тур конкурса изволили… Бывают у них такие вот странности. Я в нем это тоже не люблю, но, что поделаешь. Спонсоров нужно принимать такими, какие они есть… Вот пришла бы ты вчера…

Понятно, подхалимаж и благолепие процветают. В угоду спонсору готовы мать родную поиметь. Терпеть не могу такую обстановочку.

— Ну и как результаты отбора? — меня это, конечно, не касается, но любопытство сильнее здравого смысла.

— Отсутствуют. Неплохие девчонки, но меня ничто не задело. Плоские они все. Не в смысле сисек, а в смысле широты взглядов. Ни с одной из них в авантюру пускаться не хочется. А в нашем деле главное не внешние данные — всё внешнее это моя уж забота. Главное — взаимопонимание с командой. То есть со мной. Полный контакт. Абсолютно полный…

На что это он, интересно, намекает? Марамз крепчал, деревья гнулись… Вообще-то принцип держаться от сумасшедших подальше, я не соблюдаю. Но именно в данном конкретном случае, пожалуй, можно этим несоблюдением пренебречь.

— Я не актриса. Могу идти? Тогда адьюс. У вас тут дурновато.

— Погоди, — он цепляется за меня взглядом, эти путы ощущаются почти физически, и я не могу уйти, — Понимаешь, в тебе что-то есть. И темперамент и прочее. Идея с пультом хорошая была. Он к ней и так, и сяк, а она кнопкой, клац, и его выключила… Я у тебя эту идею в клип украду. И по образу ты мне подходишь. Эдакая, русская красавица. Не российская, как многие сейчас, а именно русская, оттуда, из Киевской ещё Руси.

Я офонарела. Вот уж, чего никогда в себе не замечала, так это отголосков Киевской Руси. Красавицей не была никогда. Всегда Красоткой. В смысле, взбалмошной, ветреной и карнавальной, а совсем не умиротворенной и вечной.

— Да, да, — продолжал Артур, — Правильные чёткие черты, овал лица этот округлый, скулы, и глаза в разноцветных кристалликах. Глаза цвета северного моря… Как раз то, что мне нужно!

Он говорил приятные, в общем-то, вещи. Но делал это тоном гинеколога-женоненавистника, докладывающего пациентке о правильном расположении её внутренностей. Профессионально, но с оттенком презрения. Так, что чувствуешь себя пристыженной…

— Русская Красавица. Так группу и назовём, — продолжает Артур.

— А что петь будем? — всё ещё потешаюсь я.

— На то специально обученные люди есть, чтоб репертуар сочинить. Генка позаботится. Что-то забойно-развлекательное и не от мира сего. Агузарова, только с современными рейв-прибамбасами. Сечёшь? На самом деле, если в масс-медиа одну и ту же дрянь нужное количество раз прокрутить, она по-любому в сознание к публике влезет. Главное, образ нужный выбрать и денег вложить достаточно.

— А тексты? Тексты о чём будут?

— Что? — Артур зябко ёжится, — Да неважно всё это для нынешней эстрады. Мы ж к эстетам лезть не собираемся, мы ж — к народу. А… Понимаю, к чему ты клонишь. Если хочешь, твои тексты попоём. Если они не слишком у тебя термоядерные.

Вспоминаю наш недавний спор с Анной. Слушают охотней, чем читают. Песни… Времена стадионов на Вознесенских чтениях прошли. Слушать стихи нынче не модно. Модно увлекаться музыкой. Песни… Единственный шанс донести стихи до широкого круга. Это важно. А традицию хождения на задних лапках перед Золотой Рыбкой можно будет и расшатать… И с Артуровской одержимостью можно смириться. Пусть они создают свою «Русскую красавицу», пусть они поют в ней тексты нашего сборника… Или лучше другие тексты моих авторов. Раскрутим имена, глядишь, и к сборнику внимание привлечём.

— Они термоядерные, — говорю задумчиво о текстах, — И петь их тоже должен кто-то термоядерный…

— А что? — осмысливает Артур, — Русская Красавица в кислотном стиле с вызывающими текстовками… Хорошо, но на любителя. Нужно все же что-то не обременяющее людей. Как Сердючка. Вот это проект!

Я представила, что станет с моими или, скажем, Сонечкиными, текстами на этом пути и отрицательно замотала головой. Впрочем, может, я не права? Может, профессионалам виднее?