– Позаботься, чтобы наше убожество сделало свое дело… – наклоняясь к самому лицу Аякчан, прошипела «Трижды шелковая», – и может быть…может быть, я обо всем забуду и позволю тебе вернуться в школу!

Ага, она только забыла добавить – вернуться живой! Может, даже грамоты за активное участие в жизни школы не пожалеет – посмертно-то! Ла-адно, дайте только отлететь подальше!

– Она что… тоже полетит? – неуверенно спросила Синяптук.

– Если хорошенько пнуть, – серьезно ответила старшая наставница и многозначительно покосилась на Аякчан, намекая, что уж за пинком-то дело не станет.

Синяптук тоже поглядела на Аякчан – выражение страха и неуверенности постепенно сползло с ее лица, сменяясь подленькой надеждой. Глазки хитро заблестели, будто толстухе пришла в голову на редкость удачная мысль!

Аякчан спрятала усмешку в уголках губ – несложно догадаться, что за мысль. Но это мы еще поглядим…

– Я выполню свой долг перед Храмом! – героическим жестом вскидывая руку, рявкнула Синяптук. – Летим!

Ее квадратная тушка медленно и величественно вознеслась над двором. Край белой жреческой рубахи полоскался на ветру, открывая коротенькие кривые ножки. Аякчан почувствовала, как туго натянулась невидимая привязь и рванула… почти вздернув ее над землей. Девочка болезненно выдохнула – привязь больно сдавила талию – и взмыла сама.

– Не тащись, весь Сивир задерживаешь, – брюзгливо буркнула Синяптук и понеслась к тянущейся к горизонту полосе тайги.

Последнее, что увидела Аякчан на школьном дворе, – запрокинутое им вслед лицо богатырки в обрамлении розовых волос. У ног ее поблескивал стальными шипами каменный мяч. Аякчан показалось, что где-то она видела такой, но школьный двор уже остался далеко позади – они летели над лесом.

– …А если вырвется девчонка? – тревожно спросила Кэтэри, глядя вслед постепенно уменьшающимся на фоне звездного неба бело-голубым силуэтам.

– Ну да! – хмыкнула в ответ «Трижды шелковая». – Ты видела, как на нее Синяптучка смотрела – словно голодный чукча на оленье сало! Понятно, надумала вместо себя ее подставить. Наша дорогая сестра девчонку ни за что не выпустит!

– Жаль, – после недолгого молчания сказала вдруг Кэтэри. – Неплохая жрица могла из девочки получиться. Знаешь, что за свиток она читала? Я и сама не думала, что у нас такой есть! – она развернула ту самую, выдавшую Аякчан бересту и с восторгом выпалила: – Это же записки самой Матери-основательницы!

– Ради Огненноглазой, читай ты свой древний свиток – только сперва написанное девчонкой письмо отошли, – снисходительно усмехнулась «Трижды шелковая».

– Угу, – не отрывая жадных глаз от свитка, буркнула Кэтэри, но все же дисциплинированно вытащила из-под рубахи письмо к Айгыр, вытребованное у предполагаемой шпионки верховных жриц.

Неожиданно Солкокчон услышала ее удивленное хмыканье.

– Что там у тебя?

– Да вот… – в голосе Кэтэри звучало легкое удивление, – почерк, которым написан этот свиток… – она потрясла берестой Матери-основательницы, – и почерк нашей шпионочки Аякчан… Очень похожи! Будто одной рукой писаны! Забавно, правда? – И все еще изумленно качая головой, она направилась к почтовой башне.

Пронизанные лунным светом ледяные башни школы постепенно отдалялись, превратившись наконец в тонкие сверкающие черточки на горизонте, и Синяптук сбросила скорость. Они неторопливо поплыли над темными вершинами деревьев. Аякчан облегченно перевела дух – лететь со стальным шаром в руках оказалось тяжело. Если бы не переполнявший ее Огонь, она бы не выдержала. Зато теперь Синяптук, похоже, никуда не торопилась.

– Эй, ты! – толстая наставница надменно смотрела вперед, будто и не видя поспешающую за ней девочку, но сама то и дело косила на Аякчан глазом. – Знаешь, как этой штукой пользоваться? – едва заметным кивком она указала на стальной шар в руках Аякчан.

Девочка посмотрела на торчащую из его круглого блестящего бока пробку с кольцом. Вряд ли тут есть другой способ…

– Никак нет, досточтимая наставница! Не знаю и не понимаю, – бойко отрапортовала девочка и уставилась на толстенькую мальвину наивно-преданными глазами.

Физиономия Синяптук перекосилась гримасой раздражения.

– Учишь вас, учишь, а вы как были дурами, так и остаетесь, – проворчала она. – Вот! – Она ткнула пухлым пальцем в кольцо запала. – Его надо выдернуть, понятно?

– Выдернуть и сразу передать шар досточтимой наставнице? – не меняя преданного выражения лица, переспросила Аякчан.

«Досточтимая», видать, живо представила, что будет, если старательная ученица сунет ей в руки взрывчатый шар без кольца, и побагровела.

– Нет! – рявкнула она. – Ни в коем случае! Сразу бросить его мэнквам на голову!

– Дозволено ли мне будет узнать – на которую голову? У мэнквов их много – надо прицельно бить по правой или по левой? – излучая внимание, уточнила Аякчан.

– Себе на голову этот шар скинь, может, поумнеешь! – взвизгнула Синяптук.

– Если таков приказ досточтимой наставницы… – скорбным тоном провозгласила Аякчан и недвусмысленно ухватилась за кольцо запала, явно собираясь его выдернуть.

– Стой! Прекрати, кому говорю! Ты нас в клочья разнесешь! – на полнеба заорала Синяптук. – Дай сюда немедленно! – И она выхватила из рук девочки взрывчатый шар.

«Вот и замечательно!» – разминая затекшие руки, ухмыльнулась Аякчан. А сейчас, пока у нашей Синяптучки заняты обе руки, самое время ей огрести Огненным шаром в лобешник! Аякчан встряхнула кистью, наслаждаясь тем, как послушно струя Огня скользнула в ладонь, моментально формируя Огненный шар.

Другой, громадный, разбухающий на полнеба, Огненный шар поднялся над тайгой. На мгновение выхватил из темноты четкие контуры гигантских деревьев, полыхнул яркой вспышкой и пропал, оставив полуослепшую Аякчан мучительно гадать – действительно Огонь был багрово-алого цвета или ей привиделось?

– Что такое? – оказавшаяся к алому свечению спиной Синяптук стремительно крутанулась в воздухе, но вспышка уже погасла, сменившись темнотой.

Зато в тихом неподвижном воздухе стали отчетливо слышны мерные удары шаманского бубна.

– Что это? – сдавленным шепотом, будто кто-то в огромном Ночном небе мог ее подслушать, прошептала Синяптук.

– Не знаю, – таким же боязливым шепотом откликнулась Аякчан. На пальцах ее трепетал позабытый Огненный шар.

– Кто камлает Ночью? – ошарашенно глядя сверху на погруженную во мрак тайгу, пробормотала Синяптук.

«Черный шаман, – вполне логично могла ответить девочка. – Тот самый, что является вместе с черным кузнецом».

– Слетаем и посмотрим, – вместо этого предложила она.