Гамаш свернул собрание. Почти все присутствовавшие бегом – по случаю дождя – устремились в бистро на ланч. Кто готовить, кто обслуживать, а большинство – есть. Гамашу не терпелось узнать результаты обыска в клубе лучников.

Агент Изабель Лакост дрожащими руками залезла в пластиковый мешок и осторожно извлекла из него орудие убийства. В мокрых онемевших пальцах она держала наконечник стрелы. Остальные полицейские молча сидели в помещении, многие щурились, чтобы лучше разглядеть крохотный наконечник, предназначенный для того, чтобы убивать.

– Мы нашли его вместе с другими в клубе, – сказала она, пустив наконечник по рядам.

Она появилась сегодня рано утром, приехала сквозь дождь и темень из Монреаля, оставив мужа приглядывать за детьми. Агент Лакост любила тихую, спокойную кабинетную работу, но сегодня ее кабинетом было холодное и безмолвное здание, в котором прежде размещалась школа. Инспектор Бовуар вручил ей ключи, она пролезла под желтую полицейскую ленту, вытащила термос с кофе, бросила на пол саквояж с полицейским набором для обследования места преступления, включила свет и огляделась. Дощатые стены были увешаны колчанами, висевшими на крючках, когда-то давно предназначенных для маленьких курточек. В передней части комнаты по-прежнему главное место занимала доска, навечно приделанная к стене. Кто-то нарисовал на ней мишень и стрелка́, соединенных дугой, под которой были написаны цифры. Агент Лакост не поленилась вечером полазать по Интернету и потому сразу же узнала, что это иллюстрация к основам стрельбы из лука: учитывай ветер, расстояние и траекторию. Тем не менее она вытащила камеру и сфотографировала рисунок, затем налила себе кофе и перерисовала диаграмму в свою записную книжку – она была аккуратной женщиной.

Потом, еще до прибытия других полицейских, получивших задание провести здесь обыск, она сделала кое-что, о чем было известно только ей одной: вышла наружу и в слабом свете дождливого утра дошла до места, где была убита Джейн Нил. И она сказала мисс Нил, что старший инспектор Гамаш непременно отыщет того, кто сделал с ней это.

Агент Изабель Лакост верила, что с другими нужно поступать так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой, и она знала, что ей хотелось бы, чтобы и для нее кто-то сделал то же самое.

После этого она вернулась в холодный клуб. Уже приехали другие полицейские, и все вместе они принялись обыскивать помещение, снимать отпечатки пальцев, фотографировать, складывать вещдоки в пластиковые пакеты. А потом агент Лакост, роясь в ящике единственного оставшегося здесь письменного стола, нашла их.

Гамаш держал наконечник на ладони так, как обычно держат гранату. Этот наконечник явно предназначался для охоты. Четыре лезвия сходились в острие. Теперь он своими глазами видел то, о чем говорилось на собрании в церкви. Этот наконечник словно горел желанием прорезать насквозь его ладонь. Выпущенный из лука со всей той силой, что накопилась за тысячи лет его совершенствования, такой наконечник наверняка прошьет насквозь человеческое тело. Удивительно, что в свое время изобрели огнестрельное оружие, когда уже существовало это, бесшумное и смертельное.

Агент Лакост протерла мягким полотенцем темные волосы, с которых капала влага. Она стояла спиной к весело потрескивающему в камине огню, в первый раз за несколько часов ощущая тепло, вдыхая запах домашнего супа и хлеба и глядя, как наконечник-убийца передается из рук в руки.

Клара и Мирна двигались в очереди вдоль фуршетного стола, держа в руках кружки с горячим гороховым супом и тарелки с теплыми булочками из пекарни. Перед ними Нелли накладывала еду в тарелку.

– Я беру и для Уэйна, – зачем-то объяснила она. – Вон он там сидит, бедняга.

– Я слышала, как он кашлял, – сказала Мирна. – Простудился?

– Не знаю. Что-то у него в груди. Я впервые за несколько дней вышла из дома – все при нем да при нем. Волнуюсь. А сегодня Уэйн сказал, что пойдет на собрание. Он ведь у мисс Нил и газон косил, и всякие работы по хозяйству для нее делал.

Клара и Мирна проводили взглядом Нелли, которая понесла тарелку с горой еды к Уэйну, ссутулившемуся за столиком. Она вытерла ему лоб, помогла встать на ноги. Потом они вдвоем вышли из бистро: Нелли, озабоченная глава семейства, и Уэйн, покорный и довольный, что есть на кого опереться. Клара надеялась, что он поправится.

– Ну и что ты думаешь о собрании? – спросила Клара у Мирны, пока они продвигались вдоль стола.

– Мне он понравился, этот инспектор Гамаш.

– Мне тоже. Но вот как-то странно: чтобы Джейн убили охотничьей стрелой?

– Хотя, если подумать, все логично. Сейчас охотничий сезон. Но я согласна: у меня дрожь по телу от старой охотничьей стрелы. Жуть какая-то. Индейку?

– Давай. Сыра? – спросила Клара.

– Ломтик. Нет, пожалуй, мне ломтик чуть побольше.

– Когда ломтик превращается в кусище?

– Ну, если ты сама как кусище, то размер не имеет значения, – сказала Мирна.

– Не забыть бы: в следующий раз лягу спать с кусищем английского сыра.

– Ты изменяешь Питеру?

– С едой? С едой я изменяю ему каждый день. С мармеладным мишкой, имя которого не назову. Вообще-то, его зовут Рамон. С ним я чувствую себя совершенной. Нет, ты только посмотри. – Клара показала на цветочную композицию на буфете.

– Я ее сегодня утром сделала, – сказала Мирна, довольная тем, что Клара все же заметила.

«Клара все замечает, – подумала Мирна, – но ей хватает такта говорить только о хорошем».

– Я так и поняла. В ней что-нибудь есть?

– Посмотри – и увидишь, – с улыбкой сказала Мирна.

Клара наклонилась над композицией из однолетней монарды, гелениума и кисточек для акриловых красок и увидела внутри пакет в оберточной бумаге.

– Чувствую, что там шалфей и зубровка, – сказала Клара, вернувшись за столик. Она принялась разворачивать бумагу. – Это означает то, о чем я думаю?

– Для обряда, – ответила Мирна.

– Какая великолепная мысль. – Клара погладила Мирну по руке.

– Из сада Джейн? – спросила Рут, вдыхая терпкий, безошибочно узнаваемый запах шалфея и сладковатый аромат зубровки.

– Шалфей – да, мы с Джейн собирали его в августе. А зубровку я взяла у Анри недели две назад, когда он косил траву. Она растет вокруг Индейского камня.

Рут передала их Бену, который взял растения, но с опаской.

– Да ладно, они тебя не укусят. – Рут выхватила у него засушенный букетик и помахала перед носом Бена. – Насколько мне помнится, тебя даже приглашали на обряд летнего солнцестояния.

– Только в качестве человеческой жертвы, – откликнулся Бен.

– Перестань, Бен, это несправедливо, – сказала Мирна. – Мы же говорили, что, возможно, это и не понадобится.