тысяч тонн водоизмещения и на ходу. Предприимчивые русские загоняли «американца» в судостроительную верфь и, приваривали изнутри к корпусу шпангоуты, стрингеры, и другие необходимые крепления. Красили его и выталкивали во вторую жизнь на долгие годы. Среди моряков суда с таким водоизмещением были престижными. Роману, земляку Ваханова, повезло первым из килийских выпускников испытать это плавсредство. Водоизмещение или грузоподъемность судна прямо пропорционально дальности походов. Через пару месяцев Витя уже читал письмо от друга из Одессы. «Невастрой» такими походами похвастаться не мог. И водоизмещением меньше и ветхость налицо. Ему доверяли иногда «скрипеть» только до соседних близлежащих стран: Китая, Японии, Кореи, а в основное время тратил на каботажное плавание между портовыми поселками Дальнего востока. Можно было Ваханову заграничную визу и не открывать.

Каюта, которую определили на жительство вновь прибывшего, небольшая, но умещалось четыре койки. Верхние яруса всегда предназначались салагам. Они не обижались, так принято. На другой день, только забрезжил рассвет, громкий голос вахтенного в открытую настежь дверь:

– Просыпаться. Всем на палубу, отшвартовываемся.

Боцман стоял уже на носу около брашпиля. Докеры на берегу сняли огоны (петля) толстых растительных тросов с кнехтов. Матросы вручную вытянули их через клюз в борту, подняли якорь и «Невастрой», прогудев на прощанье, двинулся на юг в Японское море. Погода благоприятствовала – ветер небольшой, судно, груженное углем, обогнув Корейский полуостров, не торопясь, вошло в Желтое море между полуостровом и Китаем. Почему назвали его желтым неизвестно. По цвету воды не отличишь от Японского. Возможно, из-за людей населяющих берег? Китайцы нация многолюдная и очень древняя относилась как и все народы Востока к желтой расе.

Циндао – первый иностранный порт в жизни Ваханова. Конечно, он был на палубе в числе прочих, а прочие – вся команда свободная от вахты. На берегу тоже стояло много людей и все узкоглазые. Витя никогда не видел столько узкоглазых в одном месте. Они с интересов смотрели на пароход. Наверно давно не видели такого старого «лаптя». Порт, судя по постройкам, не маленький раскинулся по берегу внутреннего залива. Причалы призывно застыли в ожидании гостя, но напрасно, разгружаться ушли в другое место. Для «Невастроя» китайцы приготовили испытание: пройти через шлюзы, ибо причал для разгрузки угля был в другом водоеме, где уровень морской воды не совпадал. Зашли в узкий канал шлюза почти касаясь стен и долго ждали выравнивания воды. Некоторые, в том числе и Ваханов, воспользовались этим, чтобы прогуляться по берегу. Здесь случайно познакомились с американскими моряками, которые ожидали очередь на шлюзы. Отношения с Америкой были натянутые поэтому американцы, показалось, отнеслись не очень приветливо и как-то свысока. Разговаривали жестами, языка никто не знал. Кто-то попросил закурить и они угостили американскими сигаретами, которых раньше никто не видел. Валька Белевич достал пачку папирос «Беломорканал» и предложил взамен. Они долго рассматривали, а потом долго смеялись и так обидно, что захотелось морду набить. Америка в эти годы жила лучше СССР и редкие рейсы туда считались престижными. Велик пень, да дупляст.

Шанхай, брат, Шанхай

После выгрузки шлюзы вновь вернули «Невастрой» Желтому морю и он неторопливо вдоль побережья прошлепал до Шанхая. Если Циндао большой город, то Шанхай больше, гораздо больше. Сейчас в нем проживает 24 миллиона человек. Стоит на берегу огромной реки Янцзы, а река Хуанпу мощным потоком вливается в нее и разделяет город пополам. Цвет воды ее точно соответствует названию «желтые берега», в переводе с китайского. Может быть, отсюда вытекает название моря? Ширина почти полкилометра и глубина, подходящая для морских судов, поэтому переполнена плавающими средствами. Наряду с пассажирскими и грузовыми катерами и пароходиками китайские парусные джонки. На многих из них вместе с мужчинами женщины и дети. Говорили, что некоторые живут на джонках семьями, это их дом. Нищета иногда диктует свои условия, но в бездомии есть положительное качество – человек не привязан незримыми нитями к одному месту и аура не прирастает к нему.

Получив юани (китайская валюта), за все время будущей стоянки в порту, советские моряки группами, не менее четырех, двинулись в город – по одному не отпускают. Всем было интересно, поэтому до центра решили пешком, чтобы лучше познакомиться с китайской жизнью. Чистая светлая набережная вдоль реки Хуанпу и много магазинов, распахнутых для продажи морепродуктов. Открытые широкие ниши позволяли рассматривать их, не заходя внутрь. Рыба разных сортов и величины, креветки, крабы и со свисающими до пола щупальцами осьминоги. Все это развешано, разложено, как в музее, для изучения обитателей водной стихии. Удаляясь от набережной, шли по небольшой улочке. У некоторых подъездов сидят взрослые и около них играют маленькие дети в синих штанишках с большим разрезом внизу от штанины до штанины – альтернатива будущим памперсам. Там остается, а здесь все наружу. Видели и женщину с искалеченными женскими ногами по традиции старого Китая. В детстве пальцы ног девочек загибались во внутрь на подошву и забинтовывались на долгие годы. Ступни дальше не развивались. Такие ноги традиционно назывались «золотыми лотосами». От размера ступни зависел престиж невесты, к тому же считалось, что принадлежащей к высокому обществу даме не следует ходить самостоятельно. Это «бессилие», неспособность к передвижению без посторонней помощи составляло, по литературным свидетельствам, одну из привлекательных черт женщины-аристократки: нормальные и недеформированные ноги ассоциировались с крестьянским трудом и «подлым происхождением».

Уродование женских ног пусть послужит суровым предупреждением для миллионов двуногих, и поныне уродующих уже не миллионы несчастных девочек, но сознание своё в колодках людского общепринятого и утвержденного невежества. Многое следует пересмотреть и многое отбросить. Много видов различного рабства лежит на пути человеческом.

При приближении к центру улицы становились просторнее. Редкие легковые машины мчатся по ним и чистота. На одном перекрестке гуляющие по Шанхаю обратили внимание на висящую доску, а на ней наручные часы и пришпилена бумажная купюра юаня. Это оказывается своеобразная камера хранения. Потерянные вещи или деньги нашедшие не прячут в карман и не выкидывают в мусорную урну, а вывешивают на углу, чтобы незадачливый растеряха не переживал свою потерю. Такие дощечки были почти на каждом оживленном перекрестке. За чужим погонишься – свое потеряешь. Достижение такого уровня сознания у китайцев в то время вызывало у иностранцев удивление и уважение. Сейчас, наверно, дощечки поснимали – народ изменился, а в России, к сожалению, такие дощечки никогда не вешали.

Еще моряки обратили внимание на велосипедистов, снующих по проезжей части. Их называют здесь рикшами. Синоним этого слова в России – извозчик, только