— Иногда это полезное качество, — сказал он, выходя из ЗАГСа и кивая охраннику.

Меня опалила краска стыда, казалось, что все в курсе, чем мы там занимались. Но я взяла себя в руки и как ни в чем не бывало ответила:

— Ага, гарантия безопасности. А то, кто знает, может, у тебя пистолет имеется, и ты вместо ножа в следующий раз к моей голове пушку приставишь.

— Через пятнадцать минут я разрешу тебе высказаться и обещаю, что никаких репрессий за это не будет. А пока едем домой, можешь немного пострадать, ругая себя и меня. Тебе же этого сейчас хочется? — опуская меня в кресло автомобиля, поинтересовался он. В ответ лишь фыркнула и отвернулась.

— Понятно, процесс уже запущен, — хохотнул он, закрывая дверь автомобиля.

«Процесс запущен», — мысленно передразнила я. Он не только запущен, а несется, как скоростной экспресс, и мотает меня из стороны в сторону.

С одной стороны, мне до дрожи в коленях нравился этот ненормальный, а с другой — бесил. Так и хотелось его самодовольную рожу расцарапать! Ну и как быть? Где искать золотую середину? Непроизвольно посмотрела на виновника душевных терзаний, на его сильные руки, которыми недавно он доводил меня до исступления, затем дарил умиротворение, успокаивая мое сотрясавшееся от первого оргазма тело.

— Черт! — зажмурив глаза, тряхнула головой, стараясь выкинуть будоражившие воспоминания.

— Не поможет. — Услышав голос Глеба, резко повернулась.

Ох! Меня словно молнией пронзило от его взгляда, он словно приникал в потаенные уголки моей души. Я почувствовала, как по телу прокатилась волна возбуждения, вызывая судорожный вздох. Опять? Гадство!

«Да что же это такое?!» — чуть ли не взвыла я, отворачиваясь от источника соблазна.

Да что со мной не так? Я никогда так не реагировала на мужчину. А тут словно похотливая самка слюной исходила от одного вида мужика. Ну а как тут не исходить? Уверенный в себе мужчина с шикарными данными, от которых кровь закипала. НО…

Я тоже хороша! Вела себя как подросток. Вот какого я его начала провоцировать? Строить из себя черт знает кого? Ведь он предупреждал… И чего я добилась? И не сотрешь этот позорный эпизод из памяти, теперь он, как клеймо, отпечатался в сознании. Хотелось закрыть ладошками лицо и поскулить, ну или закричать от злости. На него, на себя.

После терзаний на меня напал ступор, чувствовала себя опустошенной, затем эту пустоту начал заполнять гнев, да так интенсивно, что, когда мы подъехали к моему дому, я была на пределе. Одно неосторожное слово — и я взорвусь к чертям собачьим! Но, помня о недавних событиях, я сумела обуздать ярость. Решила дождаться, когда господин даст добро толкать речь. И как только это произойдет, я ему все выскажу!

Посмотрела на окна — темно, Мишки нет. Это хорошо. Увидев меня в таком состоянии, он, как обычно, начнет допытываться, что стряслось. А я вспоминать не хочу, не то что говорить. Хотя, нет, вот сейчас выскажу все и забуду. Только как такое забыть? Стыд-то какой: я полуголая на столе и этот…

— Пойдем, провожу, — открывая дверь своего монстра, сказал он спокойным голосом.

Отказываться не было смысла, все равно будет так, как он решил. Кивнув, вышла из машины, принципиально не принимая помощь в виде его протянутой руки. Поздно из себя джентльмена изображать, я уже знаю, что он беспринципный подонок. На мой игнор он лишь хмыкнул. Когда мы зашли в квартиру, я все так же молча включила свет и вопросительно изогнула бровь, смотря на него, мол, говорить можно? Глеб лишь улыбнулся и направился в зал, не разуваясь. Это еще больше меня разозлило, я была сейчас как огнедышащий вулкан, готовый в любую секунду извергнуть лаву. Он сел в кресло, закинул ногу на ногу.

— Можешь начинать, я даже сел. Говорят, что когда ты выше оппонента, то смелее становишься.

«Да ты хоть растелись ковриком на полу, твоя энергетика все равно давит!»

— Ну? Чего молчишь? Злым взглядом расстреливаешь. Выкладывай, что там надумала.

— И мне за это ничего не будет? — осторожно начала прощупывать почву, помня о недавних событиях.

— Я же сказал — нет, так что говори и не стесняйся в выражениях… — продолжал он веселится.

— Вот скажи, — начала я, сжав кулаки от злости, — ты правда не осознаешь, что ты… — хотела сказать «козел», но, мудро рассудив, что это слишком опасно, замолчала.

— И? Кто я?

«Сволочь!»

— Кто ты такой, чтобы со мной так поступать? Не для того меня родители растили, чтобы такой, как ты, сноб об меня ноги вытирал! Нет у тебя таких прав!

— Я мужчина, который знает, чего хочет. На данный момент хочу тебя. И мне не нужно разрешения, даже твоего. И ноги я об тебя не вытирал, а лишь преподал урок.

— Да ладно?! — всплеснула я руками.

— Женщины по природе своей привыкли цену набивать, чтобы поднять свою самооценку. Вы слишком много копаетесь в себе, а у меня нет времени на твои терзания… Да и не привык я разводить канитель, у меня есть цель, я ее добиваюсь любыми методами.

— Нормально у меня все с самооценкой! И нет у меня никаких терзаний! А вот что ты сделал — мерзко! Знаешь, кто ты? Макаренко с психическими отклонениями! По тебе дурдом тоскует!

— Если на то пошло, то сотрудники дурдома. Организация тосковать не может. И опять не состыковка: я с сотрудниками не настолько близко знаком, чтобы они тосковали.

— Не умничай! Ты прекрасно понял, о чем я хотела сказать! — сорвалась-таки я. Злость сил уже не было сдерживать.

— Красивая, ты уж определись, дурак я или умный, — продолжал он глумиться надо мной.

В этот момент в моей голове что-то перемкнуло, или обида вкупе со злостью отключили разум. Плевать что, главное, я решила прекратить этот бессмысленный диалог и выставить виновника моего морального падения за дверь. Ну а потом, разумеется, займусь самоедством, без этого никак.

— Слушай, уйди, а? У нас конструктивного диалога все равно не получится. Ты показал всю мерзость своей души, поверь, я оценила. Так что не вижу смысла продолжать знакомство.

— Десять минут.

— Мне не нужно больше времени, я все сказала! — Скрестила руки на груди и пронзила его взглядом, не скрывая злости, в надежде, что проникнется.

— На данный момент ты только плевалась ядом, никакой умной мысли не озвучила. Ты уверена, что это все? Может, еще что-то хотела мне сказать? Поверь, я такой шанс даю не многим.

— Ты посмотри, какой важный перец! — взревела я, словно раненый вепрь, как Глеб и предсказывал. Ну раз он так расщедрился, грех не воспользоваться оставшимся временем, чтобы утопить этого гада в своем яде. — Шанс он дает! — чуть ли не сплевывая, передразнила его. — Да ты, собственно, кто такой, чтобы людям шанс давать? Или считаешь, что раз у тебя бабок много, то все можно? Открою тебе секрет, ты такой же, как и все. Ясно? И нет у тебя никаких прав, тем более на меня.