—Интересно вам или будет интересно вашему королю?

—Полагаю, что это будет интересно любому, кроме упомянутого искусителя и его последователей. Хотя и там найдутся желающие погреть рука у костра. Вы не знаете, но внутри пчелиного улья очень сильно жужжит.

—Это из-за речной истории?

—Да. Часть пчел считает, что не стоило ругаться. Часть, что сделка была выгодной и очень разумной. Но главный… он сильно топает ножками.

—Отчего же?

—Никто не знает. Поговаривают, что он обезумел на старости лет.

—Банально.

—Такое случается.

—Прям вот так и говорят? Открыто.

—О! Будьте уверены, узнав о предстоящей прогулке в яблоневый сад об этом будут и вполне открыто. А возможно, что он искуситель даже не доживет до того момента, как вы начнете складывать в него яблоки. Все-таки годы. А человек смертен.

—Хуже того — внезапно смертен.

—Вот именно. И очень многие в его окружении вряд ли заинтересованы, чтобы вы приходили в их сад и обдирали их яблоки.

—Это можно рассматривать как предложение?

—Как повод для беседы.

—Беседа она всегда хороша, так что я к ней открыт. Но баланс интересов. Вы же понимаете, что ничего не случается бесплатно. И даже эти разбойники на темной дорожке появились не просто так по мановению руки. За них отсыпали очень прилично… хм… яблок. Там ведь швейцарцы, а они едят много яблок. Не так ли?

—Да. В этом вы правы. И, полагаю, что вы сможете договориться оборвать яблоки в части сада.

—Хм. Тут нужно разговаривать.

—Безусловно.

—Этот искуситель помогает южным оводам?

—Южным оводам?

—Из долины древней реки, славной великими урожаями.

—А… то мне не ведомо. Но ходят слухи. Много слухов. И каждый дурнее предыдущего. У искусителя при дворе живет несколько осман. И они не просто-так кушают свой мед.

—Мда… Вон оно как все складывается? А ведь кто-то должен был радеть за Крестовый поход и укрепления христиан на востоке. Вместо этого он развлекается тем, что пытается навредить христианам и ведет дела со своими идеологическими противниками. И, кстати, так до сих пор работорговлю и не осудил.

—Это… затруднительно.

—Большие прибыли?

—Да. Он не может наступать на свой кошелек.

—То есть, наступать на горло своей вере может, а на кошелек — нет?

—Ну а кто из нас без недостатков?

—Но не в столь же важных делах?

—У всех есть свои слабости. Иногда они маленькие, иногда — не очень.

—Ясно…— покивал Иоанн.

Его активная переписка с монархами Европы, начатая задолго до этого конфликта, давала очень большие возможности для понимания общих настроений. И, если их свести к некоему обобщению, то многие из правителей устали от того, что церковь не только постоянно лезла в их сугубо светские дела, но и выступала крупнейшим землевладельцем.

Особенно бесили все эти гигантские епископства в ситуации, когда для светских правителей земли едва хватало. А тут вон ее сколько. Нередко она еще и хороша. Да плюс налоговые и прочие послабления.

И это был только один пунктик.

Люди устали.

На всех уровнях.

Еще до Яна Гуса начали раздаваться голоса о том, что многое в делах церковных устроено неправильно. И что это вредит. Что пора менять. Но никто не решался выступить лидером этого движения.

Попробовал Ян Гуса, но все закончилось печально. Он ведь не был правителем со своим значимым войском. И его вопрос закрыли самым, что ни на есть банальным образом. Это мало кого устроило в Чехии. Но все осторожничали. Ведь в случае выступления пришлось бы иметь дело один на один с самим Императором. А это та еще силища.

—Это такие возможности…— качал головой Иоанн, слушая по осени доклад делла Вольпе.

—О да, мой король. Огромные возможности. Но вы же понимаете, как все это не просто.

—А в чем же эта сложность заключается?

—У Папы много заступников.

—И кто же за него заступиться? Король Франции? Его сейчас и нет, а тот, кто таки захватит власть, окажется в ситуации, когда не до Рима. Король Кастилии и Арагона? Так они в конфликте. Причем как напрямую, так и через Неаполь. Фридрих Габсбург?

—Которого вы собираетесь разбить…

—Вот я и спрашиваю, кто станет защитником Папы?

—Так сразу и не скажешь. Но у него сильные связи и он найдет себе союзников.

—А у него самого сколько войска?

—Не очень много.

—И оно, полагаю, во многом опирается на наемников?

—Да. Но те же швейцарцы будут за него драться до конца.

—Что только добавляет им чести. Но разве они смогут меня остановить? Предыдущие наши встречи… так скажем — обнадеживают.

—Это да.— кивнул делла Вольпе.— Но тут все крайне неопределенно. И мне бы немедленно выехать в Италию да постараться разобраться, на кого Папа собирается делать ставку.

—Так выезжай,— улыбнулся Иоанн.— Денег сколько потребуется?

1484 год, апрель, 18. Окрестности Москвы

Тихо цокали копыта.

Пригородная прогулка в специально разбитом лесопарке у стен Москвы для Иоанна была обыденностью. Причем он с собой туда регулярно брал разных людей, чтобы приватно и спокойно о чем-то поговорить.

Парк, правда, таковым являлся лишь номинально. Просто лес, который немного привели в порядок. Очистили там, проредили, расчистили. В будущем Иоанн планировал заняться им более плотно. В будущем. Потому что пока руки не доходили. Да и, положа руку на сердце, и этого хватало.

В этот раз он выехал с супругой.

Понятно, что не вдвоем. Но охрана держала определенную дистанцию, не мешая беседе. Двигаясь впереди, сзади и в боковых заставах по параллельным дорогам. Заодно увеличивая контролируемый периметр. Не теряя, впрочем, короля с супругой из вида.

—Что-то случилось?— осторожно спросила Ева.

—Почему ты так подумала?

—Ты меня первый раз сюда пригласил. Обычно мы важные вещи обсуждали или в твоем кабинете, или на колокольне. Но ступеньки последней, признаться, очень неприятное испытание. И туда идти — не так страшно, как обратно. В платьях вообще жуть.