— Почему ты дома? — спросила она. — Ты заболела?

— Почему они забирают все наши вещи?

У меня всегда хорошо получалось отвечать вопросом на вопрос. Это один из многочисленных навыков, который я усвоила в детстве, он пригодился мне и когда я стала журналисткой.

— У нас не очень хорошо с деньгами с тех пор, как твой отец… ушел. Мы многое покупали в кредит, и я не могу сама его выплачивать.

— Потому что ты уборщица?

Я возненавидела себя не только за сам вопрос, но и за то, каким тоном его задала.

— Пожалуй, да. Я не так много зарабатываю, как зарабатывал твой отец.

Я знала, что она начала убирать в домах других людей только потому, что нам были нужны деньги. У нее не было достаточной квалификации, чтобы делать что-то еще. Именно поэтому она хотела, чтобы я окончила школу, чего не сделала она сама.

— А мы не можем позвонить папе и попросить его выслать нам немного денег?

— Нет.

— Почему?

— Ты знаешь, почему.

— Я только знаю с твоих слов, что он ушел и никогда не вернется и теперь мы не можем себе позволить иметь телевизор.

— Мы купим новый, как только мне удастся накопить на него, обещаю. Сарафанное радио работает, и у меня будет все больше и больше заказов. Ждать осталось недолго.

— А что с моей школой? Сегодня они вывели меня из класса и сказали, что обучение не оплачено. На меня все пялились.

У нее был такой вид, будто она сейчас заплачет, и я не хотела этого видеть. Я хотела услышать от нее, что все будет хорошо, но и этого я тоже не услышала.

— Мне очень жаль, — прошептала она и подошла ближе. Я сделала шаг назад. — Я пыталась сделать все, что только могла, но нам придется найти тебе новую школу.

— Но там же все мои друзья…

Мать не ответила, возможно, потому, что знала — на самом деле друзей у меня нет.

— А как быть с экзаменами? — настаивала я. Она же не могла их отменить.

— Мне жаль, но мы найдем что-нибудь подходящее.

— Жаль, жаль, жаль! Ты только это и можешь сказать!

Я промчалась мимо нее и побежала наверх в свою комнату. Я заметила, что это — единственная комната в доме, из которой ничего не взяли, но ничего не сказала по этому поводу. Зато крикнула достаточно громко, чтобы она слышала, прежде чем хлопнуть дверью:

— Ты разрушаешь мою жизнь!

И лишь спустя многие годы поняла, до какой степени ошибалась — она пыталась спасти ее.

Я рассматриваю коробку, которую оставили на крыльце матери, затем беру телефон, захожу в Гугл и ищу название, написанное сбоку. Это компания по доставке дешевой еды низкого качества. От осознания того, что моя мать — женщина, которая годами ела только органическую пищу или то, что сама выращивала, — ест готовые блюда, хочется плакать. Но я не плачу.

Когда я взяла в руку телефон, меня осенило — во мне зародилась идея, в которой, как я уже знаю, нет ничего хорошего, но иногда плохие идеи оказываются самыми лучшими. Мне становится понятно, что Джек назвал имя жертвы — Рейчел Хопкинс — не для того, чтобы я объявила об этом в эфире, но если я собираюсь спасти свою карьеру, надо вернуться на экран. И я звоню в отдел новостей. Затем набираю номер моего оператора, и Ричард моментально отвечает, словно наблюдал за мной и ждал моего звонка.

Спустя пару часов связь с каналом установлена, и я готова выйти в прямой эфир с включением студии в программе, которую вела. У Рейчел в соцсетях были открытые аккаунты, где, что удивительно, она в больших количествах размещала свои фото. Я отобрала несколько и послала их продюсеру в студию, чтобы он построил график. Ричард сделал пару кадров рядом с ее домом, и мы взяли несколько коротких интервью с местными жителями — никто из них толком не знал ее, но они были более чем счастливы сказать что-то с умным видом.

Мне всегда удавалось разговорить людей. У меня очень простые методы, но они работают.

Первое правило: все любят, когда им льстят.

Второе: внушить доверие. Всегда веди себя по-дружески, независимо от того, что на самом деле чувствуешь.

Третье: начинай разговор так, словно у тебя с собеседником много общего.

Четвертое: пусть быстро скажут то, что ты хочешь, чтобы не дать им времени передумать.

Работает каждый раз.

И, наконец, мы записали сюжет в лесу, где умерла Рейчел, как можно ближе к оцеплению, с полицейской лентой, развевающейся на заднем плане. Получилось очень впечатляюще. Вставив маленький эпизод из пресс-конференции Джека, мы сделали двухминутный репортаж с моими комментариями. Недурно для утренней работы.

Грузовик со спутниковыми тарелками прибыл как раз вовремя, и теперь я стою в самом лучшем и близком месте, которое мы смогли найти на краю леса. Ничто не должно заслонять нам небо — чтобы вести прямой репортаж, надо видеть один из спутников. В нашем деле деревья и здания могут представлять проблему. Так же, как и бывшие мужья.

Я подключилась к студии и готова начать, но тут вижу, как на стоянку заезжает кроссовер Джека. Он опоздал. Смотрю в объектив камеры и слышу в наушнике голос режиссера, а затем Кэт Джонс — она сидит на стуле ведущего, некогда моем, и читает вступление к сюжету.

— Сегодня утром в лесу, принадлежащем Национальному фонду Суррея, было найдено тело молодой женщины. Сейчас полиция назвала имя жертвы — Рейчел Хопкинс, учредитель благотворительной организации для бездомных…

Джек встречается со мной глазами. Если бы взглядом можно было убить, я бы уже была мертва.

— …Наш корреспондент Анна Эндрюс присоединяется к нам с последними новостями.

Я проговариваю свой заученный текст за двадцать секунд, изо всех сил стараясь игнорировать настойчивые взгляды Джека и его жесты. К тому моменту, когда я передаю слово обратно студии, он стоит так близко к камере, что легко мог бы ее выключить или сбить. К счастью, подоспел Ричард. Я жду, когда все закончится, и снимаю наушники.

— Эта штука выключена? — спрашивает Джек.

— Теперь да, — отвечает Ричард, снимая камеру со штатива и присоединяясь к техникам в грузовике.

Его не надо просить оставить нас одних.

— Ты что себе позволяешь, черт возьми? — спрашивает Джек.

— Я делаю свою работу.

— А что, если мы еще не оповестили ближайших родственников?

— Ты назвал мне имя жертвы, и я его озвучила.

— Ты прекрасно знаешь, что я сказал его тебе не для этого.

— А почему тогда ты мне сказал? — спрашиваю я, но он не отвечает.

Он бросает взгляд через плечо на грузовик со спутниковыми тарелками, затем наклоняется ко мне немного ближе и почти шепчет:

— Почему ты вчера была здесь?