Это то, с чем я бы боролась, даже если бы он не ненавидел меня, но зная, как его задело мое исчезновение? Это делает почти невозможным сидеть там и знать, что что-то происходит, и не иметь ни черта понятия, что именно.

К счастью, дом Сейдж находится не слишком далеко от кампуса, и мы отлично справляемся с безрассудным вождением Гейба. Здание находится в закрытом поселке, как у Норта, и хотя оно немного меньше, чем у него, очевидно, что они тоже чертовски богаты.

Большинство семей Одаренных богаты.

Это, конечно, логично, потому что в каждой группе Одаренных обычно три или более взрослых, и все они работают и обеспечивают семью. Боже, о потенциальном доходе моих Связных думать просто нереально, даже если бы у Дрейвенов не было чертовски много денег. Шесть доходов могут иметь большое значение, и после многих лет, проведенных в бегах, это заманчивая мысль.

Потом я вспоминаю предположение Норта о том, что я — золотоискательница, и вся маленькая фантазия, что я не голодаю и, возможно, имею симпатичную одежду в шкафу, просто испаряется.

У меня все еще нет плана действий, что я хочу делать после колледжа, в основном потому, что я никогда не думала о будущем, где моя жизнь не будет в опасности… или опасностью.

Мы подъезжаем к дому, и я заставляю свой разум проясниться, потому что это именно то, о чем меня предупреждал Гейб. Об Одаренных, которые могут читать мои мысли, рыться в голове и вытаскивать все мои секреты, пока Сопротивление не придёт за мной.

Я спускаюсь с мотоцикла, снимаю шлем и передаю его Гейбу, чтобы он засунул его в сумку. Я колеблюсь секунду, прежде чем стиснуть зубы и просто ждать его. Мне не хочется устраивать сцену и заставлять его делать что-то, что испортит вечеринку Сейдж.

Она и так очень нервничает из-за нее.

Убрав все, Гейб слегка поправляет пиджак, а затем поворачивается ко мне лицом, поднимая бровь, когда видит, что я стою на месте. — Я не думал, что это будет так просто, когда попросил тебя оставаться рядом.

Я закатываю глаза, следуя за ним, как послушный маленький щеночек. — Я высиживаю все свои занятия благодаря Сейдж, и только благодаря ей не стала психованной в этом дурацком месте, так что если мне придется остаться с тобой, чтобы пережить этот вечер ради нее, то я это сделаю.

Гейб не стучит и не звонит в дверь, просто толкает ее и входит внутрь, как будто был здесь миллион раз до этого. Я знаю, что он в футбольной команде вместе с Сойером, но мне все равно кажется это странным.

— Ты уверена, что не трахаешь ее? Нокс…

Я прерываю его: — Если хочешь, чтобы я осталась с тобой, перестань, блядь, говорить о братьях Дрейвен. Норт — контролирующий мудак, а Нокс — полный психопат. Ты хотя бы терпим, когда держишь рот на замке.

Щеки Гейба слегка вспыхивают под загаром, и он говорит сквозь зубы: — Ты сама такой гребаный кошмар, Фоллоуз, что не имеешь право так говорить. А как насчет Грифона или Бэссинджера? Они тоже терпимы?

Они оба совершенно недостижимы и далеки, так что с ними нет проблем, но я не говорю ему об этом. От разговора меня спасает группа людей, болтающих и смеющихся в коридоре, громких и источающих ту знакомую радость, которую испытываешь с людьми, знакомыми с рождения.

У меня в груди защемило от ревности, и думаю, это просто мое чувство вечера, черт возьми.

Я рада пройти мимо них, чтобы найти Сейдж, но один из парней поворачивается и обращается к Гейбу, махая ему рукой. Я хмуро смотрю на него, но Гейб обхватывает пальцами мою руку и тянет меня к группе, его легкая ухмылка снова при нем, как будто это чудо, что мы все еще не вцепились друг другу в глотки.

Только когда мы подходим, я вижу Райли, стоящего с ними, и замираю, находясь совершенно не в своей тарелке, стоя в коридоре с мудаком Связным Сейдж, как будто это не полное предательство по отношению к ней.

Ладно, я драматизирую, но мне так кажется, я верная подруга до конца.

— Мне думалось, ты ненавидишь свою Связную, Ардерн, что ты делаешь, уютно устроившись с ней? — говорит одна из девушек, как будто меня здесь нет рядом со всеми ними.

Я слишком занята тем, что отстраняюсь от них, но тут Гейб обнимает меня за плечи и снова ухмыляется. — У нас были некоторые проблемы, но Оли поняла, где она должна быть.

Они все смеются, как будто это какая-то большая шутка, и я решаю, что лучше пусть злейший враг Норта копается в моем мозгу, чем я буду стоять рядом с этими засранцами. Вырываясь из объятий Гейба, я начинаю идти по коридору, не обращая внимания на насмешки и подначки, которые группа бросает в мою сторону.

Добираясь до кухни, я выбираю дверь наугад, и мне везет. Гейб бежит трусцой, чтобы догнать меня, и снова обхватывает мои плечи. — Если меня заставляют держать тебя подальше от неприятностей, то, по крайней мере, ты могла бы сделать это с небольшим пылом. Это дерьмо было ничто по сравнению с тем, с чем я имел дело после твоего побега.

— Мне все равно, и это твоя собственная вина, что ты крутишься вокруг таких людей. Я здесь ради Сейдж, и если ты хочешь тусоваться с гребаными идиотами, то иди к ним прямо сейчас, — огрызаюсь я, когда Джованна становится на моем пути. Это момент, когда меня вышвырнут с этой вечеринки, потому что выражение лица этой девушки заставляет мои зубы оскалиться, а сама я готова воспламениться.

— Идиоты? Они все — следующее поколение членов совета и лидеров сообщества Одаренных. Все до единого из них — выходцы из выдающихся семей, Одаренные, которые заслужили свое место здесь. А ты — аутсайдер из порочной семьи.

Я могу справиться со многим дерьмом, пребывание здесь доказало мне это, но я ни за что не позволю ей нести бред о моих родителях. — Закрой свой рот, пока я не сломала тебе челюсть.

Рука Гейба исчезает с моих плеч только для того, чтобы он мог снова вцепиться пальцами в мою руку, чтобы оттянуть назад, как будто он сможет остановить меня от атаки этой суки. Сейдж рассказала мне все о ее даре, и телекинез сейчас для меня ничего не значит.

Джованна не настолько сильна, чтобы использовать его против меня.

Она снисходительно щелкнула языком на Гейба. — Ты должен лучше держать ее на поводке, она оскорбляет не ту семью.

Я смотрю на нее сверху вниз, медленно и с презрением, сочащимся из каждой поры моего тела. — Если твоя семья так важна, то общество в жопе, потому что ты самая мерзкая, ничтожная маленькая сучка, с которой мне когда-либо приходилось иметь дело.

Ее губы кривятся, и я с отстраненным торжеством отмечаю, что красная помада слишком оранжевого оттенка для ее кожи. — Почему мнение какой-то мелкой беглой шлюхи должно иметь для меня значение? Ты ничто для общества, для меня и моих Связных.

Связных, даже само слово — это пощечина, потому что она отняла это у Сейдж. Гейб снова пытается оттащить меня, но я слишком зла, слишком не контролирую свой язык, и поэтому огрызаюсь: — Я сделала для этого сообщества больше, чем ты когда-либо сделаешь, жалкая, ищущая внимания маленькая шлюха.