— Продолжайте, — сказал Барент. — Там не было бумаг, которые пролили бы свет на прошлое Вилли?

— Нет.

— Ничего, что указывало бы на его Способность?

— Ничего.

— Ни одного упоминания о каком-нибудь из нас? — спросил Саттер.

Хэрод выпрямился.

— Разумеется, нет. Вы же знаете, что Вилли ничего не было известно о Клубе.

Барент кивнул и сложил пальцы домиком.

— Тут не может быть случайной ошибки?

— Нет. Исключено.

— А между тем он знал о вашей Способности?

— Конечно. Но вы же сами решили много лет назад, что можно позволить ему знать об этом. Вы мне это сказали, когда велели познакомиться с ним.

— Да.

— Кроме того, Вилли всегда считал, что моя Способность слабее и не так надежна, как у него. Из-за того, что у меня не было необходимости использовать кого бы то ни было на полную мощь, и из-за того... из-за моих склонностей...

— Не использовать мужчин, — подсказал Траск.

— Из-за моих склонностей, — повторил Хэрод. — Какого хрена Вилли вообще знал? Он смотрел на меня сверху вниз, даже когда он потерял все, кроме способности удерживать в узде Рэйнольдса и Лугара, а они оба страх как любили, когда их возбуждают. Да и тут у него по большей части ни черта не получалось.

Барент снова кивнул.

— Значит, вы думаете, что он больше не мог использовать кого-то для ликвидации других людей, так? Хэрод усмехнулся.

— Куда ему. Он мог бы использовать этих своих недоумков или одного из своих любовничков, но он был не такой дурак, чтобы делать это.

— И вы позволили ему лететь в Чарлстон на эту... э-э... встречу с теми двумя женщинами? — спросил Крамер.

Хэрод стиснул через куртку спинку стула.

— Что вы хотите сказать этим «позволил ему»? Черт, конечно, я позволил ему! В мою задачу входило наблюдать за ним, а не держать его на привязи. Вилли летал по всему свету.

— И что, по-вашему, он делал на этих встречах? — спросил Барент.

Хэрод пожал плечами.

— Толковал про старые времена. Трепался с этими двумя другими призраками из прошлого. Откуда я знаю, может, он продолжал трахать этих старых ведьм. Ну откуда мне знать? Да и потом, он отсутствовал-то всего дня два-три, как правило. Никаких проблем никогда не возникало.

Барент повернулся к Колбену и кивнул. Тот открыл портфель, вытащил коричневую книжку на спирали, похожую на небольшой фотоальбом, и протянул ее Хэроду.

— Это что за хреновина?

— Посмотрите, — велел Барент.

Хэрод перелистал альбом, сначала быстро, потом помедленнее. Некоторые из газетных вырезок он прочитал с начала до конца. Закончив читать, он снял свои темные очки. Никто не сказал ни слова. Где-то на Эм-стрит прогудела машина.

— Эта штука не принадлежала Вилли, — наконец заявил Хэрод.

— Верно, — подтвердил Барент. — Она принадлежала Нине Дрейтон.

— Невероятно. В гробину мать, это же невероятно. Этого не может быть. Эта старая кляча выжила из ума, у нее просто была мания величия. Она мечтала, чтобы все было, как в старые добрые времена.

— Нет, — отрезал Барент. — По нашим данным, она присутствовала при всех событиях. Весьма вероятно, что это — ее рук дело.

— Ну и дерьмо! — воскликнул Хэрод. Он снова надел очки и потер щеки. — Как это к вам попало? Нашли в ее нью-йоркской квартире?

— Нет, — ответил Колбен. — Наш человек был в Чарлстоне в связи с авиакатастрофой, в которой погиб Вилли. Ему удалось взять эту книжку, когда он осматривал вещи Нины Дрейтон в конторе коронера, до того как ее обнаружили местные власти.

— Вы уверены? — спросил Хэрод.

— Да.

— Вопрос заключается в том, — сказал Барент, — продолжали ли эти трое играть в какой-то вариант своей старой Венской Игры? А если так, то были ли у вашего друга Вилли какие-то документы, похожие на эти?

Хэрод молча покачал головой.

Колбен вытащил из портфеля досье.

— Среди обломков самолета ничего определенного найти не удалось. Конечно, надо принять во внимание, что там вообще практически не осталось чего-либо, что можно было бы распознать. Еще не найдены тела почти половины пассажиров, а те, что извлечены из болота, до того изуродованы, что быстро распознать их не представляется возможным. Взрыв был очень сильный. Местность болотистая, и это затрудняет поиски. Весьма сложная ситуация для следователей.

— Которая же из этих старых сук сделала это? — спросил Хэрод.

— Мы еще не уверены, — сказал Колбен. — Ясно, однако, что подруга Вилли, мисс Фуллер, не дожила до понедельника. Так что она — логический кандидат в диверсанты.

— Какая дурацкая смерть выпала Вилли, — пробормотал Хэрод, ни к кому не обращаясь.

— Если только он действительно погиб... — заметил Барент.

— Что? — Хэрод откинулся назад. Ноги его выпрямились, каблуки прочертили черные полосы на дубовом паркете. — Вы думаете, что он не погиб? Что его не было на борту?

— Сотрудник авиакомпании помнит, что Вилли и эти его друзья подымались по трапу, — сказал Колбен. — Они о чем-то спорили — Вилли и его черный коллега.

— Енсен Лугар. Эта безмозглая черножопая паскуда, — пояснил Хэрод.

— Но нет никаких гарантий, что они вошли в самолет, — сказал Барент. — Сотрудника кто-то окликнул, и он на несколько минут отошел от дверей незадолго до того, как отъехал трап.

— Но ведь нет никаких данных и о том, что Вилли не было на борту самолета, — настаивал Хэрод. Колбен убрал досье.

— Верно. Однако до тех пор, пока его тело не будет обнаружено, мы не можем с уверенностью полагать, что он... э-э... нейтрализован.

— Нейтрализован... — эхом откликнулся Хэрод. Барент встал, подошел к окну, потянул за шнур, и шторы, висевшие над белыми жалюзи, раздвинулись.

В отраженном свете кожа его казалась фарфорово-гладкой. — Мистер Хэрод, существует ли вероятность того, что Вилли фон Борхерт знал о Клубе Островитян?

Хэрод резко запрокинул голову, словно кто-то дал ему пощечину.

— Нет. Абсолютно исключено.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Вы никогда не упоминали об этом? Даже косвенно?

— Ну на хрен мне это нужно было? Нет, нет, черт возьми! Вилли ничего не знал об этом.

— Вы уверены? — Барент уперся взглядом в бледное лицо Хэрода.

— Вилли был стариком, Барент. Древним стариком. Он уже чокнулся из-за того, что не может больше использовать людей, в особенности для убийства. Я имею в виду глагол «убивать», Колбен, а вовсе не «нейтрализовать», или «отменить страховку», или «положить конец с крайним предубеждением», или еще какой-нибудь мудацкий эвфемизм вашей конторы. Вилли убивал, чтобы оставаться молодым, а потом он уже не мог этого делать, и этот бедный старый пердун просто высох, как слива на солнце. Если бы он что-нибудь знал про ваш чертов Клуб Островитян, он бы давно ползал тут на коленях, умоляя впустить его.