— Кто? — вторил ему второй.

И можно было бы вежливо объяснить, кто и куда, но сила пьянит, как и возможность ее применения. Я картинно вскинула руки, и оба охранника Вишневого острова взлетели вверх, чтобы затем свалиться в реку позади меня. Впрочем, беседы с шенге на тему морали дали свои плоды, и воины зависли над водой. Что-то внутри меня посчитало несправедливым обижать тех, кто ничего плохого мне не сделал. В результате, едва дорожка на подступах к дому была преодолена, я осторожно опустила обоих далларийцев на пристань. И, отвлекшись на данное действо, не заметила появления хозяйки Вишневого острова.

— Катриона Ринавиэль Уитримана, я вижу, ты овладела силой, данной тебе предками, — раздался знакомый голос печально известной ведьмы.

— Не могу сказать, что силу мне дали предки, это скорее заслуга папы, — искренне ответила я.

Завершив с рыжими, повернулась к дому. Женщина, виденная мной лишь однажды, но уже присоединившаяся к рядам моих недоброжелателей, стояла в полумраке прохода, несколько пошатываясь — видимо, от злоупотребления собственной отравой.

— Приемного? — сверкнула осведомленностью ведьма.

Отвечать смысла не видела и потому перешла сразу к причине собственного появления:

— Мейлина, я была бы благодарна за возможность поговорить с вами.

Она вышла из дома, и сейчас на свету я поразилась переменам, произошедшим в этой некогда красивой женщине. Седые пряди, тени под выцветшими глазами, скорбные складочки вокруг плотно сомкнутых губ.

— Ничто не старит женщину так, как безутешное горе… — прошептала ведьма, заметив мой изумленный взгляд.

Я мгновенно перестала разглядывать лицо, скользнув взглядом по темному, расшитому блестками платью, и язвительно вопросила:

— Вино закончилось, да?

Да, я злая, чем и горжусь. А факт своего отравления забуду не скоро.

— Утырка! — прошипела взбешенная ведьма, зато теперь скорби на ее челе не наблюдалось.

— Ах, простите, не угадала! — И ехидно предположила: — Рядом открылся новый дом увеселений, и вы остались без клиентуры?

Горло владелицы Вишневого острова завибрировало, издав звук, похожий на рычание, но вместе с тем я заметила, что седые пряди вновь стали темными. Никогда бы не подумала, что приступ ярости омолаживает!

— Не печальтесь, — весьма бесцеремонно посоветовала я Мейлине, — знаю, кто вас спасет от тотального разорения.

— Кто?! — взревела ведьма.

— Вождь, — совершенно спокойно отвечаю, одновременно выплетая защиту, как учил шенге. — Сильный и выносливый вождь, правда-правда, такой, чтоб на всех хватило.

Мейлина ударила чем-то темным, что казалось всплеском мутной воды, но при этом напрочь сожгло мое зеленовато-лохматое безобразие, которое стыдно было даже назвать защитным плетением. Зато я не постеснялась мгновенно сплести еще одно, и еще — так, на всякий случай. А взбешенная ведьма вдруг замерла, совершенно успокоилась, глядя на плоды моего магического творчества, и неожиданно разразилась хохотом.

— Не учат наследных принцесс основам плетения корзинок, — раздраженно пояснила я.

Мейлина фыркнула, а в результате продолжила хохотать, опустившись на землю и держась обеими руками за живот. И смех этот плавно перешел в рыдания… А потом снова смех — у кого-то истерика. Стыдливо развеяв собственную защиту, я устало посмотрела на женщину с абсолютно черными волосами и молодым лицом без морщин и затемнений.

— О-о-ох, — простонала та, — ох, жаль, Динар не видел.

— Видел.

— Да? — ведьма поднялась, отряхнула платье, заинтересованно взглянула на меня и спросила: — И что он сказал?

Я, конечно, помнила, что рыжий заявил по поводу моего защитного плетения, но говорить об этом не хотелось.

— Мейлина, у меня не так много времени.

— Ты пришла поговорить? — наконец догадалась ведьма.

— Именно.

— Идем, — уже без намека на веселье сказала женщина.

Мы пошли… в ту самую беседку, где я когда-то ужинала с Динаром, а эта самая ведьма травила меня вином с волчьей ягодой. Едва подошли к овитой железной лозой обители разврата, ведьма опустилась на колени и положила обе ладони на первую ступеньку. В тот же миг железные прутья ожили. С нескрываемым изумлением я проследила за тем, как лоза, несомненно, из голубой готмирской стали, прорастает сотней побегов, а те в свою очередь разветвляются и оплетают уже имеющееся плетение, да так, что стены вскоре стали монолитными, без единого просвета и только вход оставался открытым.

— Входи, — прошептала Мейлина.

— После вас, — и это не было данью вежливости, скорее гарантом собственной безопасности.

Кивнув, она вошла первая. Я следом, и стоило ступить в беседку, как стальная лоза срослась за моей спиной, запечатывая вход и погружая пространство в полный мрак. Однако уже в следующую секунду вспыхнули свечи, и первое, что я увидела, было насмешливой улыбкой Мейлины.

— Жутковато, — оглядываясь, сообщила я.

— Боишься?

— Я? — Невесело рассмеявшись, искренне ответила: — Мейлина, я замужем за кесарем, так что самое страшное в моей жизни уже случилось… Больше бояться нечего.

К сожалению, я даже не иронизировала.

— Ты не любишь его, — грустно прошептала ведьма и присела на уже печально знакомую мне перину.

— А я должна? — изумленный вопрос сам собой сорвался с губ.

— Не любишь… — простонала она.

Та-а-ак, кажется, я пришла по нужному адресу.

— Спрашивай, Катриона Ринавиэль Уитримана, последняя из магов жизни, первая из обретших власть силы земли, единственная супруга Араэдена Элларас Ашеро.

— А вы весьма осведомленная особа, — подметила я и все же села на край перины, старательно сохраняя равновесие.

— Подушку подложи, будет удобнее, — посоветовала ведьма.

Я подложила, стало удобнее. И вот теперь пришло время для вопросов.

— Сколько вам лет? — начала я.

— Больше трехсот, — Мейлина грустно улыбнулась.

— Замечательно!

Не знаю, как она относится к своему солидному возрасту, а меня он обрадовал. Он свидетельствовал о том, что кесарь тут не единственный долгожитель и что ведьма знает очень многое, собственно, о самом кесаре.

Заметив мой энтузиазм, старая женщина усмехнулась. Встала и, подойдя к свечам, начала свой рассказ.

— Мой огонечек был у тебя, да? — печально спросила ведьма. — Был… ведь ты догадалась, к кому следует прийти за ответами…

— А я их получу? — осторожно интересуюсь, так, на всякий случай. Потому как я ответы получу при любом раскладе, даже если придется применить силу.