Кэмерон Андруз обладал потрясающей фигурой. А черный сюртук и темно-серые брюки лишь подчеркивали ее совершенство. Белоснежные рубашка и галстук, расшитый жилет цвета бургундского вина вкупе с густыми волнистыми волосами и позолоченной солнцем кожей и вовсе делали его безупречно красивым. Однако Жозетту привлекали в нем не только ладно скроенная одежда и фигура античного бога. Кэмерон всегда обладал харизмой. И силой. Оставалось лишь догадываться, сколь страшен он бывает в гневе. Неужели воображение сыграло с Жозеттой шутку? Или же он действительно становился краше день ото дня?

Наполнив ромом бокалы, Кэмерон подал один Жозетте, а потом опустился на диван с непринужденностью человека, привыкшего быть гостем в ее доме. Он не произносил ни слова.

День у Жозетты выдался и без того непростой, а теперь еще и это. До тех пор пока Кэмерон не появился на пороге ее дома сегодня вечером, она чувствовала себя невероятно сильной после того, как нацелила пистолет Луи на Эмиля Веннара. Ошеломленное выражение его лица стоило того, чтобы рискнуть. Пожалуй, стоит запастись патронами.

Облокотившись на спинку дивана, Кэмерон наблюдал за сидящей напротив него женщиной.

– Вам стоит улыбаться так почаще.

Она улыбается?

– Я делаю это довольно часто.

– Вы улыбаетесь, но не так. Обычно улыбка не достигает ваших глаз. Не хотите поделиться со мной своими мыслями?

От его восхитительно тихого и немного хриплого голоса по спине Жозетты забегали мурашки.

– Не хочу.

– Вы совсем не умеете играть, мадам. Наверное, в вашей жизни не так уж много радостей.

– Мой брат Рене сказал то же самое. Но ни один из вас не живет моей жизнью и посему не имеет права судить. – Жозетта залпом осушила бокал и поставила на стол рядом с собой. Да, именно это ей было нужно – долгий, очень долгий вечер. Что ж, так тому и быть. Она прекрасно знала, какое именно имя хочет услышать Кэмерон, хотя и не собиралась произносить его вслух.

Кэмерон поднялся с дивана, подошел к пустому бокалу Жозетты, и его аромат вновь взволновал ее чувства. Он взял в руки бокал, однако наливать ром не стал, а вместо этого поставил бокал рядом с пятью другими и наполнил каждый ровно на три четверти. После этого он поставил три из них на стол рядом с диваном, а три других – перед Жозеттой.

О господи.

– Что вы делаете?

– Поскольку вы отказываетесь назвать мне имя поставщика, я решил сыграть с вами в небольшую игру. – Кэмерон произносил это тоном, свидетельствующим о том, что происходящее было не так уж безобидно и совсем не имело отношения к игре.

Жозетта медленно втянула носом воздух и так же медленно выдохнула. Что бы ни задумал Кэмерон Андруз, она будет начеку.

– И в чем же заключается ваша игра?

– Назовем ее голой правдой. – Кэмерон налил рома в свой бокал и вновь опустился на диван. Его спокойный, преисполненный скрытой силы взгляд был подобен прикосновению, и по телу Жозетты вот уже в который раз разлилось тепло.

– Мы играли в эту игру в Кембридже. И таким образом готовились к экзаменам… помимо всего прочего.

– Каковы ее правила?

– Когда подходит моя очередь, я задаю вам вопрос. Любой. – Кэмерон немного помолчал, чтобы до Жозетты дошел смысл сказанного. – Если вы не сможете ответить – не знаете ответа или просто не хотите его давать – вам придется выпить бокал рома и снять с себя один предмет одежды.

– Что? – Жозетта была настолько ошеломлена, что в висках у нее больно запульсировало. Она не ослышалась? Предложение Кэмерона оказалось насколько странным и эксцентричным, что она рассмеялась. – Вы же это не всерьез.

Кэмерон поднес бокал к губам, наблюдая за выражением лица Жозетты поверх его ободка.

– Я серьезен, как никогда, мадам. Мы начнем игру, если, конечно, вы не хотите рассказать мне, кто украл у меня ром.

Нет, этого не может быть.

– Ваше предложение просто нелепо, если не сказать, непристойно. Неужели вы и в самом деле ждете, что я последую вашему примеру, и мы будем действовать по очереди до тех пор, пока один из нас не свалится, напившись до умопомрачения, да к тому же голый?

Губы Кэмерона изогнулись в чувственной улыбке.

– Назовите имя, Жозетта, и я тут же направлюсь к двери.

О нет, она не могла отправить его на поиски Рене. Ведь однажды они чуть не убили друг друга.

– Наверное, вам действительно стоит уйти. Я не играю в глупые игры из-за неведомо как пропавшей бутылки рома.

Кэмерон тихо рассмеялся.

– Речь идет о гораздо большем количестве бутылок, моя дорогая. Уйдя сейчас, я направлюсь прямиком в полицию.

По спине Жозетты пробежал холодок. Святые небеса, что на этот раз сотворил Рене? И замешан ли в этом Бастьен? Скорее всего. Да, они ее братья, но на этот раз они зашли слишком далеко, втянув ее в свои махинации. Пусть только наступит утро. Она разыщет и пристрелит обоих.

– Я вижу, вы обдумываете мое предложение. Так что, мы начинаем? – Кэмерон не сводил глаз с Жозетты, но его веки слегка опустились, а голос зазвучал глуше.

Внезапно в душе Жозетты зародилось грешное и вместе с тем необычайно игривое чувство. Хоть раз в жизни ей захотелось ощутить себя настолько свободной, чтобы поступить, повинуясь собственным желаниям. Рене, черт бы побрал его беспринципное сердце, сам того не желая, стал инициатором происходящего в гостиной безумия.

Почему бы не сыграть в эту глупую игру, придуманную Кэмероном? Пусть это будет уроком братьям, поставившим ее в неловкое положение. Она не позволит себе зайти слишком далеко. К тому же она находится в собственном доме, а Кэмерон и вовсе вскоре покинет Новый Орлеан. Скандала не будет. Его просто некому устроить.

По телу Жозетты пробежала приятная дрожь.

– Вы в самом деле учились в Кембридже с помощью этой игры?

– Да… и не только учились. – Губы Кэмерона вновь изогнулись в улыбке. – Кучка пьяных студентов бегала в чем мать родила, чтобы выпустить пар перед очередным сложным экзаменом. Должен сказать, это было довольно продуктивно. Кстати, я учился весьма неплохо.

Жозетта с трудом подавила смех.

– А если я откажусь играть?

Кэмерон смахнул с брюк несуществующую пылинку.

– Тогда я вызову вас на дуэль за трусость. – Кэмерон поднял голову, и Жозетта заметила, что его глаза подернулись поволокой. – Каждый раз при встрече я стану напоминать вам, что у вас совершенно нет чувства юмора, что вы, должно быть, скрываете очень многое и что вы никуда негодный игрок.

– А как мы узнаем, когда игра закончится?

– Когда один из нас останется совсем без одежды…

Жозетта протестующе подняла руку.

– Я не стану играть на таких условиях. Во-первых, это смешно и нелепо, а во-вторых, жестоко.