движения, никто не спешит и не торопит тебя. Можно идти, куда хочешь ты, думать и мечтать, не отвлекаясь на посторонних, которые ничего не смыслят в твоей жизни, но непременно желают облагодетельствовать.

И я шаг за шагом погружалась в прошлое, в те времена, когда ночные прогулки были моим способом согреться и найти приют, отыскать немного еды или подзаработать. Тогда Катарина еще не знала, что бывает хуже, но мечтала о лучшем.

– Ба! Какая крошка гуляет по темным улочкам!

Меня резко дернули за руку, блокируя любую возможность пошевелиться.

Мужчина прижал меня спиной к себе, дыша в ухо. Страшно мне не было, я словно и не понимала, что происходит.

– Отвали, – сказала грубо. – Не видишь, кто я?

– Вижу-вижу, Кара. А я тебя искал и не думал, что так быстро найду. Надо же, всего третья попытка, и такая удачная!

А вот теперь я испугалась. Как, вот как я могла выйти на улицу и тут же напороться на убийцу, которого разыскивал Патруль?

Попыталась призвать силу. И чуть не взвыла от отчаяния. Не получалось, ничего не получалось! Я не чувствовала ни ее токов, ни вибраций пространства, которые она должна вызывать. Он блокировал меня! Абсолютно! А без магии я могла полагаться только на физическую силу. Но что может девушка, пусть и с каплей демонической крови против мужчины, который уже убивал, причем и тех, кто был много, много сильнее меня.

– Что ты так напряглась, Кара? – горячее дыхание прошлось по моей шее. – Больно не будет, поверь мне. Будет очень, очень, очень больно. Да, моя прелесть, придется тебе потерпеть… Но терпеть тебе не придется. Люблю крики. Ты же покричишь для меня?

Его рука, сжимавшая мои запястья, начала причинять невыносимую боль. Было ощущение, что кожа начинает плавиться от его жара, и я не понимала, кажется мне это или нет. Второй рукой он провел по моему бедру, животу, чуть задержался на груди, больно ее сжав, и резко накрыв рот, словно догадавшись, что я собиралась закричать.

Конечно, я понимала всю бессмысленность, но попробовать все равно стоило бы.

А еще я никак не могла понять, куда подевался Тыр. Я не слышала его, не чувствовала, словно его никогда и не существовало. И от этого накрывало не страхом, волнами накатывала паника, и я теряла контроль, чувствуя шевеление чуждой силы внутри. Она не потерялась, была рядом, ждала своего момента, но нет, ее использовать нельзя, даже если на кону и стоит моя жизнь. Никогда больше!

– Кара, – с придыханием сказал он, и от этого голоса по коже побежали мурашки. Страшно, как же мне страшно! – Ты не сможешь кричать, еще не время, – проникновенно шептал он.

Я попыталась вырваться, и снова безрезультатно. Он засмеялся, перед моим лицом мелькнуло лезвие, и от скулы до виска все загорелось яркой болью, от которой в глазах заплясали белесые огни.

– Как снять твою маску, Кара? Скажи…

И он снова провел ножом по моей щеке. Сквозь адскую боль и слезы я пыталась не дать себе утратить контроль, но в тоже время найти хоть что-то, что можно использовать. Тыр не откликался, магия молчала, а он все продолжал срезать маску с моего лица.

– Смотри, Кара, тебя же не зря называют Кровавой, я вижу твою кровь. Она такая красная, такая вкусная…

В доме, у которого мы стояли, зажглись окна на втором этаже. И в свете, лившемся из них, я увидела, куда он указывал.

На земле, образуя незнакомый мне символ, блестели капли моей крови. Немного, но этого оказалось достаточно, чтобы я потеряла контроль.

Глава 7. Память

Вы когда-нибудь тонули? Нет? Тогда вам, к счастью, не понять, что испытываешь в такой момент.

Я закрыла глаза, чтобы не видеть этих сверкающих капель. Но чувство, что я проваливаюсь, лечу в пропасть, только усилилось. Стало трудно дышать. Нет, не так… Я дышала полной грудью, но воздух вокруг меня превратился в кисель, наполненный отвратительно сладким запахом крови. Ноги отказывались держать. Сердце заходилось в бешеном ритме, выбивая о ребра барабанную дробь.

– Тебе же это нравится, Кара? Я прав?

Вязкие капли ползли по моему лицу. Шурш, я даже не хочу знать, что он сотворил со мной. И не хочу знать, что будет дальше.

Дрожь, родившаяся где-то в груди, начала распространяться. А я молила всех известных мне богов, чтобы он ничего не заметил. Сейчас я уже ничего бы не смогла сделать, но он… чего можно было ждать от него, я не знала. Двадцать лет назад ему удалось спастись. Как? И спасся ли тот темный маг? А может… он смог провернуть тот ритуал, использовав, убив… Глупости! Он не прятался тогда бы столько лет!

Словно иголочками закололо сначала ноги, затем руки. Недовольство чужой силы во мне исчезло, сейчас она была удовлетворена тем, что ей никто не мешает. Мой страх никуда не делся, но ее чувства затмевали мои собственные. С каждым вздохом мне казалось, что я становлюсь могущественнее. Пропадали глупые сомнения.

Люди? Они пострадают, но какое дело мне до этого?

Смерть? Умрет он. Умрут еще несколько десятков или сотен. И какая разница? Я их не знаю. Они не знаю меня. Хотя даже если бы и знала, это не имеет значения. То, чего хочу я, только это важно.

Мой будущий убийца, моя будущая жертва, не видел моего лица. Да, он развлекался, пытаясь срезать маску, которая таковой не являлась. Он снимал с меня кожу и знал это. Но я уже не чувствовала боли. Все мои ощущения сосредоточились чуть выше сердца – там набиралась сил сама смерть.

Четыре года назад, когда Карас еще был моим родным городом, эта сила смогла вырваться. В первый раз и я надеялась, что в последний.

Даж, мой первый и единственный мужчина, тот, ради кого я нарушала принципы и законы. Тот, кого я любила до безумия. Тот, кого я теперь ненавижу до отвращения. Тот, кого я никогда не смогу простить. Моя жертва…

После приюта пришлось очень долго скитаться. В шестнадцать у девушки без семьи выбор небольшой. Большинство тех, кто покинул его стены вместе со мной, ушли на улицы, торговать своим телом и молодостью. У меня же был Тыр и его поддержка. Я знала, что он поможет, пусть и не делом, но словом. Тыр отвлекал торговцев, пока я таскала их товары. Что можно было продать – продавала, а деньги откладывала. Ютились мы тогда в комнатке, выданной градоначальником в ветхой халупе в таком районе, что не будь у меня моего Монстрика, рассталась бы с девственностью, а то и с жизнью, еще в первый вечер. Именно после переезда я поняла, что магия для меня – единственный выход выбраться из нищеты. Там я прожила два года, учась, обзаводясь связями. И пытаясь контролировать ту силу, что пугала меня. Я не знала, что это, откуда она у меня, но ее неконтролируемые выбросы за одно мгновение лишали меня всего имущества. Однажды на меня напала собака – огромный бойцовский пес, которым живший неподалеку каторжник пугал всех. Я испугалась, сильно настолько, что разом перестала сопротивляться тогда еще небольшому давлению этой силы. И тьма, жившая в моей крови, вырвалась на свободу. Я видела, как ее щупальца остановили мчащегося на меня зверя, впиваясь ему под кожу. И никогда не забуду, как резко пес остановился, чтобы в следующее мгновение разлететься ошметками плоти и крови по деревянной мостовой. Не знаю, успел ли он понять, что с ним происходит, но я… Я чувствовала мрачное удовлетворение и муки совести одновременно. Эмоции. Мои и чужие. Страх и отвращение к самой себе. Растерянность.

Вернувшись в свою маленькую комнатку, а просто не знала, что мне делать дальше. Тыр, мой маленький спутник, единственный друг, пытался приободрить, но помочь ничем не мог. Он чувствовал мое отчаяние, мое нежелание жить дальше, бороться с собой. И все же именно он придумал, как сдерживать себя. Три дня моего добровольного заключения привели