— Все! Я развел всех по комнатам.

По выражению его лица Эрин поняла, что его утомление наигранно. Он радовался этой суете, радости и восторженным объятиям своих многочисленных родственников.

— И от этих сумасшедших родственничков ты хотела отказаться? — с улыбкой проговорил Франческо. — Да они любили тебя, даже когда не знали! Теперь же ты стала предметом их безусловного обожания!

— Они мне тоже очень понравились.

— А я? Я тебе нравлюсь, Эрин?

— Нравишься. Конечно же, ты мне нравишься… Ну, кроме тех многочисленных случаев, когда ты отдаешь распоряжения, манипулируешь мной, играешь на моих чувствах и ведешь себя так, словно правда всегда только на твоей стороне.

— Остановись, любимая. Моя гордость сильно задета.

— Твоя гордость столь велика, что рискует быть задетой в девяноста девяти случаях из ста.

— Ты думаешь, я не смогу найти женщину, которая бы снисходительно относилась к моим недостаткам?

— Найдешь, и не одну, — заверила его Эрин.

— Значит, я заблуждался, решив, что уже нашел такую? Или ты стремишься связать свою жизнь с мужчиной без недостатков?

— Ты действительно хочешь услышать честный ответ?

— Да, пожалуйста, Эрин.

— Заблуждался не только ты. Я тоже была не права.

— Что ты хочешь этим сказать, милая? Только не это! — воскликнул Франческо, подойдя к Эрин вплотную. — Я не позволю тебе вновь ставить под сомнение наши отношения. Ты не можешь отрицать, что всякий раз, когда я прикасаюсь к тебе, по твоим жилам разливаются огненные реки желания. И то же самое происходит со мной, когда ты смотришь на меня. Я много тебе уже сказал, но ничего не услышал в ответ. Ты продолжаешь мучить меня этими бесконечными сомнениями и неясностью. Пора что-то решать! — потребовал он.

Франческо подхватил жену на руки, и в следующую секунду она уже лежала на постели. Кровь шумела в ее ушах, она почти не слышала, что говорит ей муж.

Эрин видела над собой его напряженное, сосредоточенное лицо.

— Я люблю тебя, Франческо… Хотела бы я, чтобы и ты меня любил, — внезапно призналась Эрин и сама испугалась своих слов.

— Эрин… Я принадлежу тебе без остатка.

— И ты простишь меня, что я утаила…

— Не вспоминай об этом больше, любимая.

— И ты не вспомнишь?

— Никогда! Мы были врозь почти два месяца, и подобное никогда не должно повториться. Я не жил все это время. И я мучился оттого, что не знал, любишь ли ты меня вообще. Теперь знаю, любишь. Это главное…

— Да, главное, Франческо.

— И я понимаю твою тревогу. Мысли о будущем не оставляют тебя. Ты поверишь мне, если я поклянусь в том, что ты никогда не пожалеешь, что вернулась ко мне, поддавшись моим уговорам.

— Мне бы очень этого хотелось, и пусть так и будет.

— Но ведь есть еще что-то, что тебя все еще тревожит, Эрин. Я чувствую, нечто стоит между нами.

— Не понимаю, о чем ты?

— Мы условились, больше не будет лжи и тайн.

— Я не лгу тебе, милый. Я просто не понимаю, чего ты от меня хочешь? Объясни…

— Когда ты лежала в больнице, звонила твоя мать… Мы разговаривали. Она сама изъявила желание объяснить мне причину нашего с тобой разрыва.

— И как же ей это представляется? — не без интереса спросила Эрин.

— Другой мужчина.

— Что?

— Она сказала, будто у тебя роман, — открыл причину своего беспокойства Франческо.

Эрин в ответ захохотала.

— Тебе незачем притворяться, милая, — снисходительно заметил Франческо.

Она не могла поверить, что ее муж говорит всерьез.

— Мы справимся с этим, родная, — настаивал на своем Франческо.

— Справимся с чем, милый? — передразнила его Эрин.

Франческо тяжело вздохнул. Эрин сказала:

— Ты думал, будто у меня интрижка, и тем не менее отказался разводиться со мной, настоял на моем возвращении! Я впечатлена, Франческо! Понятия не имею, для чего моей матери понадобилось внушать тебе эту глупость. Возможно, таким способом она хотела оказать мне услугу. Затрудняюсь с ответом. Ее поступки порой неподвластны пониманию.

— Это означает… — подвел ее к ответу Франческо.

— Нет никакого другого мужчины. Моя мама бесстыдно тебе солгала. Она не могла не знать, что я одинока. А сам ты должен был понять, до тебя у меня не было других мужчин. Если ты, конечно, до сих пор не забыл всех подробностей нашей встречи.

— Я готов был лопнуть от злости, когда услышал этот бред. Как твоя мать могла так оклеветать тебя передо мной? Почему она тебя так ненавидит, Эрин?

— Странно, что ты ей поверил, Франческо, но, мне кажется, дело не в ненависти. Вряд ли она способна осознавать, что причиняет боль другим людям. Мои родители всю жизнь были зациклены только на себе, до других им нет дела.

— Окажись она права, я бы, не раздумывая, убил того мужчину, встань он между нами.

— Теперь мы все прояснили? — Эрин обняла мужа за шею.

— Уверен, что да…

— И ты не сомневаешься, кто отец моего малыша? — улыбнулась она.

— Ни на мгновение, — не раздумывая, ответил Франческо.

— А позволь-ка узнать, откуда у тебя такая уверенность, милый?

— Ты никогда не стала бы выдавать чужого ребенка за моего. Я успел достаточно хорошо тебя узнать, чтобы не сомневаться в этом.

— Значит, не во всех грехах мы склонны подозревать друг друга. Это прогресс, любимый, — пошутила Эрин. — Если отбросить все твои недостатки, Франческо, ты очень славный!

— Даже моя мама не считает меня славным, — признался он.

— Должно быть, ты шутишь. Мне показалось, она очень сильно тебя любит.

— Любит, как и положено матери, но славным все же не считает.

— Франческо, раз уж мы теперь все говорим начистоту, признайся… Когда ты понял, что любишь меня?

— Когда остался один. Когда осознал, что теряю тебя. До этого все казалось мне азартным приключением, способным отодвинуть в глубину мою тоску по брату. Да, я всегда хотел тебя, я забывался в твоих объятиях. Когда ты ушла, я думал, будто потерял всего лишь свою лучшую любовницу. Но я быстро осознал, что от меня ушел родной человек. И я часто вспоминал нашу первую встречу, тогда для меня весь мир померк, осталась только ты. Твои огненные волосы, веснушки, волшебный фиалковый взгляд, атласная кожа и сочные губы заполнили все мое сознание. Я понял, что никогда не смогу освободиться от влечения к тебе. А твои дерзкие шутки, бесстрашие и решительность покорили меня окончательно. Моей ошибкой было желание подчинить тебя себе, продемонстрировать свое превосходство, дать тебе почувствовать мою мужскую силу. Но все мои победы бессмысленны, если я теряю тебя, любовь моя.