Полетела мелкая водяная пыль.

Ворота на выезде из города оказались сломаны и перекошены, на досках кое-как намалеваны мелом вооруженные стражники.

Дождь усилился. Земля скоро раскисла, и счастье, что дорога за городом тоже сплошь заросла травой, а то идти было бы совсем трудно.

Китоврас оставил свою гордость и предложил царю Соломону место у себя на хребте — после бани и пожара премудрый стал совсем плох. Шли молча, во всякую минуту ожидая любой пакости. От Будимира поднимались струйки пара.

Лес по сторонам дороги становился все выше и чернее. Да еще с левой стороны кто-то заухал. Жихарь повернул голову на звук. Почти на каждом дереве на высоте человеческого роста сидели филин, сова или неясыть. Их немигающие глаза тускло отсвечивали желтым. Жихарь замахнулся мечом, но хоть бы одна пошевелилась.

— Зря ты в Демона не попал, — попенял побратиму Жихарь. — У него крылья знаешь какие большие и плотные? Шли бы сейчас сухие…

— Я попал, — оправдывался Принц. — Но ведь высоко…

Шагали, пока могли, шагали и сверх того — так хотелось подальше уйти от проклятого места. Но наконец и Китоврас начал припадать на передние ноги.

Было еще не поздно, но совсем темно. Будимир с грехом пополам подсвечивал — ему, мокрому, тоже приходилось несладко.

Кое-как нашли в лесу местечко, где ветви наверху сходились поплотнее, кое-как набрали хвороста и, если бы не Красный Петух, нипочем бы не развели костра. Наломали еловых лап, остатки вина выпоили царю. Все трое сбились возле горячей птицы, накрывшись Принцевым плащом, а царский отдали Китоврасу — он привык спать только стоя.

На карте этот остров не обозначен — настоящие места никогда не отмечаются на картах.

Герман Мелвилл

Больше всего на свете адамычи гордились древностью своего рода, хотя, если разобраться, от Адама ведь и мы с вами произошли.

Жили они в Нестьграде с незапамятных времен, но сами эти времена очень даже хорошо помнили. Пришли они сюда, в частые леса, из-за непроходимых Зимних Гор и не по доброй воле, а по причине потопа.

Вот некоторые говорят, что радуга на небе появилась только после того, как воды схлынули. Да это неправда. Радуга и тогда была, но располагалась она совсем не в небе, а даже наоборот: плавала в Соленом Море наподобие длинного-длинного полотенца.

А на дне Соленого Моря, как известно, пробита большая дыра, чтобы лишняя вода сквозь нее стекала. Вокруг дыры постоянно держится бурный водоворот, и умные корабельщики его оплывают подальше, не считаясь со временем, а глупые и торопливые сами виноваты. И вот радуга плавала-плавала веками до тех пор, пока не затащило ее в страшный водоворот. Этому делу, конечно, способствовал Мироед. Он прикинул, что насухую ему мир нипочем не проглотить, вот Мироед и решил маленько замочить его.

Радуга была большая и заткнула дыру. Вытекать воде стало некуда. Сперва затопило побережье и долины рек, но на помощь пришел огромных размеров бык по имени Бугай. Он совершенно безвозмездно предложил племени переехать на нем в безопасные места. Племя вместе с пожитками и старыми идолами погрузилось на спину быка и поехало. Вода настигала, и в отдельных местах приходилось даже всем залезать на рога и отсиживаться там.

С едой заботы не было — Бугай такой большой, что от него мясо целыми кусками можно отрезать, и не почувствует. И топливо было — те же старые идолы.

Наконец вода загнала быка на самую высокую вершину Зимних Гор, где солнце было куда краснее, а небо куда синее, чем внизу. Пришлось померзнуть, но это, говорят, лучше, чем захлебнуться.

Тем временем наверху сообразили наконец-то, что на земле творится неладное.

Как устроена земля, уже никто толком не помнил, да и обленились высшие силы безмерно.

На счастье, Морской Водяник хватился своего любимого водоворота, поплыл проверить и убедился, что дырка-то заткнута. Донырнуть туда даже он не смог, только голову зря сплющил страшным водяным давлением. Но и сплюснутой головой додумался — мозги к тому времени еще не совсем засолились. Он уговорил Рыбу Камбалу достать затычку, наврав, что Радуга очень вкусная.

Одураченная Камбала нырнула как следует, ухватила Радугу зубами, никакого вкуса не почувствовала. В свободную дырку ее чуть саму не уволокло, еле убереглась.

Радугу вывесили просушиться на небо, да там и забыли. А культяпый Мироед снова стал от злости грызть пальцы.

Вслед за водами спустился с Зимних Гор и бык Бугай со всем своим населением. Адамычи у него на спине решили не возвращаться в старые места — вдруг поновее имеются? Бугай шел, проваливаясь по самое брюхо в ил и грязь, а наездникам его и тут не нравилось, и там казалось непригоже. Отощавший бык терпел-терпел, да и лег там, где остановился.

Пришлось адамычам слезать и обживаться. Потоп длился месяца два, так что работать руками они не разучились, осели на новом месте быстро и удачно. А за великую услугу решили наградить быка Бугая, принеся ему в жертву самое дорогое, что только было. Добра они к тому времени еще не накопили, людей терять тоже не хотелось — их ведь и так осталось всего ничего. Вот и вышло, что самое дорогое — это как раз Бугай и есть.

Из мяса его нарезали себе быков и коровок помельче, кости истолкли в муку — скотине же на подкормку, а шкуру напластали тонкими полосами, связали их воедино и получившимся ремнем опоясали обретенную землю. Никакая враждебная сила не могла переступить через ременную границу — Бугай и по смерти охранял своих подопечных от всякой напасти. Себя тут же поименовали адамычами, а возведенный город — Нестьградом, в знак того, что нет на земле града, подобного ему.

Плодились адамычи быстро, а ременные межи оставались прежними. Самые смелые сбивались в ватаги, уходили из Нестьграда искать себе иные угодья и так потихоньку снова заселили весь обезлюдевший было мир. Стало быть, всякий пришелец приходился им родственником. Его и встречали, как родного.

Никакой стражи адамычи не выставляли и твердо верили, что тот, кто беспрепятственно перешел границу, вреда им не принесет. Жихарь и его спутники, появившись на рубеже, шатались из стороны в сторону и несли околесицу по случаю пребывания в жестокой лихорадке. Принц Яр-Тур утверждал, что ему суждено получить смертельную рану от родного племянника, а какой у него мог быть племянник? Царь Соломон рассказывал самые забавные истории про свое правление, но никто не смеялся. Жихарь, разумеется, выбалтывал все сокровенные тайны своего поручения, полученного от Беломора, — первые слушатели оказались, по счастью, недалеки и простодушны. Одного Китовраса лихорадка не брала, да ведь и его можно было понять, только внимательно вслушиваясь и крепко задумавшись.

Адамычи бросились обихаживать и жалеть пришельцев, поить отварами и отмывать от грязи и ржавчины. Пришельцы не обращали на заботы никакого внимания. С таким же успехом их могли грабить и резать. Но за ременной границей хворобам воли не было, поэтому на третий день все пришли в себя.