Но я ошиблась. Непосредственно к «делу» он не приступил. Руслан решил уделить внимание каждому моему изгибу, каждой родинке на моем теле, каждой мурашечке от его поцелуев и ласк. Я тонула в его нежности и внимании. Я изнемогала от желания поскорее ощутить его в себе, но при этом мне не хотелось прекращать эту агонию. Мои пальцы касались его волос, обнимали шею, исследовали спину и плечи. Его ладони сжимали мою грудь, а губы оторвавшись от моих, спустились по шее вниз мимолетными касаниями. Окутал горошинку соска горячим дыханием и медленно обвел по кругу кончиком языка. Глаза в глаза. А в них не только желание обладать физически, там заявка на большее. И от осознания этого, внутри становится еще жарче. Это словно ритуал единения душ, а не просто слияние тел. Ласки становились жестче, прерывистее и обжигающе. Он то целовал, то покусывал соски, а следом нежно полизывал. Правая рука поглаживала внутреннюю часть бедра и стремительно поднималась вверх. Туда, где всё пылало от вожделения. От его касания к моим мокрым складочкам я вздрогнула и не смогла сдержать вырывающиеся стоны. В жизни мне не было так хорошо. Я выгибалась по ним и металась по простыни. Сил больше нет, я готова его умолять о продолжении. Но видимо не только я была на грани, так как в один момент он заполнил меня резким толчком. Всё, я в раю. Надеюсь, что у Руслана в спальне хорошая изоляция от шума, так как наши стоны и мои крики трудно не услышать через стену. Мы срываемся в обоюдное наслаждение, как в пропасть, не боясь разбиться. Тело бьет дрожью от оргазма, и Руслан наваливается на меня всем весом и последними толчками взрывается сам.

— Так это ответ «да»? — чуть отдышавшись, спросил Руслан.

— Да.

После совместного душа вместе готовим омлет, овощной салат и варим кофе. Я и не догадывался, что процесс нарезания овощей так увлекателен, если сопровождать его поцелуями. Нарезаем помидоры — целуемся в губы, режем огурцы — оставляю на шее влажную дорожку своим языком, уронил перец на пол — и тут же целую ногу, от щиколотки до бедра, режем лук — целую слезящиеся глазки. Лиза чертовски сексуально смотрится в моей рубашке. Я не позволил надеть ей белье после душа, и очень жалею об этом. Так как хочется мне сейчас совсем не омлета. Но с трудом совладав с желанием усадить мою красавицу на стол и раздвинуть ее ножки как можно шире, усаживаю свою женщину напротив меня на стул и начинаю ухаживать за ней. На большую белоснежную тарелку выкладываю завтрак на двоих: омлет и салат. Разливаю горячий кофе по маленьким кружечкам. Нарезаю французский багет.

— Приятного аппетита, — шепчу я, подхватывая немного омлета на вилку, направляю ей в ротик.

— Спасибо. Ты собираешься меня кормить? — смеясь, спрашивает она.

— Именно. Сейчас накормлю. Напою и в кроватку уложу.

— Снова в кроватку?

— Угу.

— Замечательный план, — она многообещающе смотрит на меня, стреляя при этом глазками так, что сидеть становится совсем неудобно. И я расставляю ноги, как можно шире.

Никогда в жизни не было такого завтрака. Точнее, я впервые завтракаю с женщиной. И мне нравится это. Все идеально, кроме, того, что на всю квартиру раздается трель моего сотового, который я несколько часов игнорирую. Отключить бы телефон, но не делаю этого при Лизе. Выглядел бы этот поступок сейчас очень двусмысленно. А мне не нужно, чтобы в голове моей девушки поселились сомнение и недоверие.

— Ответь, всё утро трезвонит, — все же говорит Лиза, смотря на телефон.

По мелодии знаю, что звонит отец, и разговаривать при Лизе с ним мне не хочется. Но он не унимается, а с каждым последующим звонком взгляд моей девушки становится все беспокойнее. Будто я что-то скрываю от нее. Точнее кого-то.

— Не смотри на меня так, это не женщина, — улыбаясь, говорю я.

Меня еще никто никогда не ревновал. И мне нравятся эти новые для меня эмоции. Взгляд у нее злобный и жаждущий крови.

— Я вообще-то молчу, — огрызается она, опуская взгляд в кружку.

— Я вообще-то вижу.

Сдаюсь. Беру телефон и нажимаю на зеленую кнопочку.

— Слушаю, пап, — вижу, как она облегченно вздохнула и не смог сдержать улыбки. — Да, я ушел и не собираюсь возвращаться. А я что — педагог? Я не обязан никого учить. Ты же нанял профессионала? Всё, я не могу говорить. Занят. Чем? Личной жизнью, — отключаю телефон и бросаю на стол.

— У нас новый сотрудник? — тихо спрашивает она.

— Да… Новый директор, — рука Лизы замирает с кружкой в руках. — Пей.

— Пояснишь? — делает пару глотков и отставляет кружку. Отодвигает тарелку в сторону.

— Тебе — да, — прямо смотрю в ее глаза. — Клуб «Зевс» хоть и документально оформлен на меня, но принадлежит моему отцу. Он принял решение, что я ему больше не нужен в качестве директора клуба. То есть, он меня уволил.

— Не из-за той ситуации с депутатом, случайно?

Я кивнул.

Лгать нет смысла. Все равно правду узнает. Да и не глупая она девочка, лапшу на уши не навешаешь.

— То есть тебя уволили из-за меня? — обеспокоенно и с дрожью в голосе произносит она.

— Причем здесь ты? — говорю твердо, так, чтобы спорить даже и не пыталась. — Ударил его я, выкинули его из клуба тоже по моему распоряжению. Я ведь мог поступить по-другому. Принести ему глубочайшие извинения, угостить двадцатилетним виски и отдать на растерзание еще одну девочку. Но я этого не сделал. Знаешь, почему? — не жду от нее ответа. — Давно руки чесались проехаться по его физиономии кулаком. Мразь, а не мужик, — смотрю в ее потерянные глаза. — Даже не думай увольняться. Тебе работа нужна и другую ты не найдешь, по крайней мере с такими же условиями.

— Ну да, если учесть, что ты изначально увеличил сумму моего оклада втрое.

— Ты зарабатываешь больше. Прибыль выросла в разы после твоего прихода. Только ты удержишь мой клуб на плаву. Этот Семен, кажется, полный профан, он разорит «Зевс» через месяц, а через неделю элитный клуб для избранных станет обычным среднестатистическим клубешником для гопников и студентов. А меня это очень сильно огорчит. Помоги. Сохрани то, что я создавал годами.

— Если ты просишь, то я останусь. Хотя… А если новому директору не понравятся мои идеи развития бизнеса?

— Значит, он еще глупее, чем я о нем думаю сейчас. Должен же он понимать, что такая махина функционирует не просто так.

— Получается, на работу ты сегодня не едешь?

— Еду. Но не как директор. А как твой мужчина. Увезу, подожду в випке и довезу домой утром.

— Зачем?

— Мне так хочется.

— Согласна только на то, чтобы подвез и забрал. Но караулить меня не надо.

— Это не обсуждается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Обсуждается. Если ты будешь сидеть около меня, он неправильно сформирует обо мне мнение. Точнее, для него я буду не профессионал, которого ты переманивал несколько месяцев, а очередная твоя девка, которую ты устроил на работу, чтобы трахать на рабочем столе. Извини, но я не позволю таким мыслям сформироваться в его голове.