– Это куда?

– Ой, вот точно не знаю. Какой-то север. Острова. Что за страна, не знаю. Не интересовалась. – Она взяла из коробки четвертое пирожное и улыбнулась ему. – Это он, кстати, приучил меня есть углеводы ночью. Утверждал, что это заряжает энергией, и спать совсем не захочется. И не могу не согласиться.

Он утратил интерес к беседе. Подавил уже пятый по счету зевок. И всерьез подумывал, чтобы поехать домой и как следует выспаться, как она произнесла ЭТО.

– Что? Что?

– Говорю, доктор этот наделал дел перед увольнением. Такое сотворил! Такое… Если бы не улетел к себе, его бандиты точно нашли бы. – Она со вздохом откусила от пирожного и закончила с набитым ртом: – Или полиция.

– А что? Что он сделал?

У него не только во рту пересохло. Он будто весь высох. До самых пяток.

– Он помог сбежать из этого отделения кому-то.

– Кому?

Вадик присел на край стола, за которым она нажиралась углеводами. Руки чесались от желания схватить ее за толстый загривок, сжать побольнее, и прижать ее пухлую морду к столу, и заставить говорить внятно.

– Ой, тут три года назад, за пару дней до его увольнения случилось что-то. Подробностей, сразу предупреждаю, не знаю, – выставила она щитом ладошку. – Короче, среди белого дня полиция оцепила территорию больницы. Пропускала всех туда или обратно только по пропускам и тщательно осматривая. Шмонали, как скажет мой благоверный, очень тщательно.

– Кого искали?

Он знал. Знал это лучше ее. Но уточнить был обязан. Чтобы не наткнуться снова на ложный след и не пойти по нему. И не потерять драгоценное время. Его и так ушло немало. Оно не просто уходило, оно таяло. А вместе с ним таяли и средства, которые у него увели из-под носа. А он за эти средства под пули подставлялся!

– Я не знаю, кого искали в тот день полицейские. Но я знаю, кого прятал наш завотделением. – Она вытащила из кармана халатика бумажный носовой платок и вытерла им рот от крошек пирожного.

– И кого же? – спросил он негромко, изо всех сил стараясь заглушить вибрирующий в нем интерес.

– Он прятал какую-то женщину. Судя по ногам, молодую, – скривилась она, вспомнив стройные лодыжки и красивые колени.

– Как это? – вытаращился Вадим. – Что значит, судя по ногам? А головы не было, что ли? Лица?

И он обвел пальцами вокруг своей бородатой физиономии, стараясь, чтобы они не дрожали.

– В том-то и дело! – Инга откинулась на спинку стула, закинула нога на ногу, заболтала в воздухе стопой в белой парусиновой туфле. – Он замотал ей голову.

– Что?! – У Вадика отвисла нижняя челюсть. – Как это – замотал?!

– Он сделал ей круговую повязку на лоб и лицо. – Она помахала перед глазами ладошками. – Уложил на койку в палате интенсивной терапии. Я захожу туда, а там пациент. Я в шоке. Знаю же, что пациента оттуда перевели еще утром. Палата была пустой. А тут пациент. С явными проблемами. Да с какими! И Ирве над ней хлопочет.

– Ирве?

– Да, такой была его фамилия. Олег Ирве.

– И что было дальше?

Чтобы освежить ее память, он даже погладил ее по ногам, хотя уже пресытился этой медицинской сестрой. Ей понравилось. Она сладко улыбнулась.

– А дальше он велел мне молчать. И никого не пускать в палату. Но полиция туда все равно заглянула.

– И?

– А что? Как заглянула, так и выглянула. Лежит человек под аппаратами. В бинтах. Что они скажут? Предъявите документы?

– Ну да, ну да. – Он не без восхищения мотнул головой. – Умно! Умно, ничего не скажешь. Крут твой доктор.

– Ты погоди. Послушай, что дальше было, – подхватила Инга, будто похвала прозвучала в ее адрес. – День к вечеру, оцепление не снимают. Тут еще какие-то сомнительные личности начали по больнице сновать. Мне девочки из травматологии звонят, спрашивают, у вас были? Я только успела головой мотнуть, как они нарисовались. Тоже обошли все палаты. Даже под койки заглянули и во все подсобки.

– Кто же такому беспределу позволил твориться? – спросил Вадик, хотя прекрасно знал ответ.

– Не знаю. Но наш доктор даже бровью не повел, когда они шастали по отделению. Просто заставил их надеть халаты и бахилы. И все.

– Какая лояльность! – фыркнул Вадик, качнув головой, и сместил свои ладони выше под ее халат. Замурлыкал. – И чем закончилась такая жуткая криминальная история?

– Окончательный финал мне неизвестен. – Она шумно задышала, почувствовав его пальцы под резинкой ее утягивающих трусиков.

– Она так и осталась в отделении до конца твоего дежурства?

Вадик соскользнул со стола, зашел к ней за спину и слегка коснулся воротника ее халата. Он выжмет из этой похотливой коровы все! Даже если ему снова придется тащиться с ней в подсобку.

– Ну да. А потом мне пришлось ее отвозить в другую клинику.

– Тебе?! А чего это тебе? – Его пальцы замерли на ее позвонках.

– Ну… Он считал, что может доверять мне. Как-никак я была единственной в отделении, с кем он спал.

– Кроме этой пациентки, – пробормотал Вадик задумчиво.

– Ой, знаешь, вряд ли. У меня вообще сложилось мнение, что он ее не знает. Проскочило, знаешь, что-то такое.

– А чего тогда он так с ней возился? Кругом полиция, бандиты, а он ее спасать бросился?

Он недоверчиво вывернул нижнюю губу, замотал головой, прекрасно зная, что она видит его отражение в стеклянной двери сестринского медицинского шкафа. И прекрасно зная, что могло двигать доктором. Алчность! Эта девка ему что-то пообещала. Награду! Которую она увела у Вадика из-под носа. Как уж она ухитрилась это сделать, ему еще это предстоит узнать. Может, напала на его подельников, когда они с сумками наперевес топали на съемную квартиру. Хотя вряд ли. По времени не выходит. Может, вообще с ними в сговоре была!

Все это ему еще предстоит узнать. Вот только бы найти ее.

– Мотив мне неизвестен. Он вообще очень странный был, Олег этот. Иной раз уставится на тебя вот так. – Инга изобразила остановившийся вытаращенный взгляд. – И замрет. Смотрит и не шевелится. Даже не дышит, кажется. Как не в себе, знаешь!

– Так с чего ты решила, Ингуля, что он ее не знает?

– Так он не знал, куда ее везти. Вызвал меня в палату интенсивной терапии. Показывает на пациента и спрашивает: знаешь, кто это. Говорю, нет. – Инга дотянулась до его ладоней и сместила их себе на грудь, слегка сжимая. – А он мне: и я, говорит, не знаю. Но помочь обещал.

– Кому обещал? – насторожился Вадик.

– Не знаю. – Инга выгнула спину, когда он влез к ней в лифчик. Зашептала что-то, зашептала.

– И что было дальше? – Он прекратил шевелить пальцами в ее белье, боясь, что она отвлечется и без лишних разговоров потащит его в подсобку. – Ты говорила, что вывозила пациента куда-то.