— По крайней мере Бью вытащил мою машину. Видишь, кое-что у него получается как надо. Может, ему просто нужны практические уроки?

— Не забывай, мы сейчас говорим о Бью Кливленде. Это все равно что сказать, будто Вудс[9]нуждается в уроках по игре в гольф. И как это можно сказать кому-то, что он не очень-то хорош в смысле секса? Это слишком интимная вещь.

«Аминь, — подумала Шарлотта, — согласна на все сто». Но вслух сказала:

— Но если ты ничего не предпримешь, то лето проведешь с тем парнем, с которым тебя свела твоя мать на садовой вечеринке, — ну у него еще такие мохнатые усы и зализанные волосы. Если не ошибаюсь, он работает в больнице социального страхования. Так что подумай, Бри. Или он, или красавец блондин с роскошным телом, ктомужесын местного гангстера. Решай, выбирать тебе.

— Но мама меня просто не поймет. Она мне закатит настоящую королевскую истерику. Мы сейчас ведем дела с Обществом Оуглторпа, дамским карточным клубом и Ассоциацией защиты исторических памятников. Мама — замечательная женщина, и я ее очень люблю, но боюсь, что с ее жутким снобизмом она неодобрительно отнесется к тому, что я встречаюсь с сыном Рея Кливленда. О Боже мой!

— Сфокусируй внимание на «О Боже мой». Бью — душка!

Шарлотта ехала следом за «БМВ» Брианны по мосту, перекинутому над проливом. Внизу рыбацкие лодки и катера держали курс в открытое море. Ей надо было поговорить с миссис Уиллингтон, работавшей в те давние годы няней у Отиса, чтобы узнать, помнит ли она Джейден. Но вначале предстояло заехать в морг и посмотреть, как идут дела у Присси.

Шарлотта припарковала машину у задней стены морга. Во внутреннем дворе было тихо, как… надо бы подобрать другое слово, но хотелось сказать «как в склепе». Слишком уж зловещее сочетание. Морг и склеп. Во дворе рос раскидистый дуб с поросшей мхом корой, сорняки здесь давно никто не выпалывал, тропинки растрескались и заросли травой, а кованая ограда в двух местах была сломана.

Шарлотта направилась к боковому входу с портиком. Скорее всего именно отсюда выносили покойников и грузили в катафалки. Когда Присси надумает взяться за следующий проект, пусть это будет старая шоколадная фабрика. Представлять себе, как сгружают шоколад, намного приятнее. Шарлотта распахнула двустворчатые двери, и Присси подпрыгнула на целый фут.

— Господи, ты меня чуть до смерти не напугала.

— Ну что же, место самое подходящее. — Шарлотта окинула взглядом свисающие клочьями обои и пол в пятнах. — И вот здесь мы будем в субботу устраивать вечеринку? Ты, верно, шутишь.

— Вечеринка будет не в доме, а в саду. Там мы установим навес. Но ты только послушай: обслуживать гостей помогут монахини! И готовить тоже будут они. Четыре сестры уже сейчас ремонтируют туалет на первом этаже. — Присси сияла. — Это ведь семейное дело. Сент-Джеймс и сестры. Ну, как «Бубба и сыновья».

— Спасибо, что отправила Бри в «Бухту». Моральная поддержка всегда кстати, к тому же она решила устроить Бью Кливленду практикум по поцелуям.

Присси ударила себя ладонью по лбу:

— Я всегда пропускаю самое интересное! — Она потащила Шарлотту из дома во двор. — Ладно, волшебник-самоделкин, мне нужно, чтобы ты привела это место в порядок. Конфетку из него сделала. Ты обещала, помнишь? — Присси многозначительно подняла палец со шрамом и улыбнулась.

Сэм припарковал машину возле морга под старинным уличным фонарем с круглым плафоном из матового стекла. Эти фонари делали Саванну похожей на одно из живописных творений художника Томаса Кинкейда, что висели над камином в доме его бабушки. Сэм тосковал по Атланте, там был его дом, там была его семья, но Саванна — Саванна была Джокондой Юга, маленькая, чарующая, загадочная и…

Боже правый! Какого черта он распустил слюни? Готов стихи сочинять, вдохновленный… чугунным уличным фонарем! Сэм тянул время. Меньше всего ему хотелось приезжать на эту проклятую вечеринку и встречаться с Присциллой Сент-Джеймс. Ситуацию с ней иначе как «и хочется, и колется» не опишешь, и эта ситуация никак не вязалась со статусом президента банка.

Так почему он так ее хотел? Непонятно. Женщина переспала с ним, чтобы получить ссуду. Уже одно это должно было бы его отвратить, но его притягивали ее нежные карие глаза, великолепная фигура и невероятной красоты волосы. Выходит, приливы бывают не только у женщин, если при мысли о ней, об этих кудряшках, его бросало в жар. Вот и сейчас ему было чертовски жарко. Сэм_ отдал бы месячное жалованье, чтобы запустить пальцы в ее волосы, чтобы переплести с ней руки, возможно, в постели… О, проклятие!

— Вечеринка проходит за домом, с другой стороны, — раздался рядом с машиной Сэма слишком хорошо знакомый ему голос. Внутри у него все подпрыгнуло, член отвердел, доказав тем самым, что медлил он не зря. Сэм неторопливо выбрался из машины, усилием воли пытаясь вернуть определенную часть тела в благопристойное состояние. Присцилла выглядела потрясающе. Еще лучше, чем пять дней назад в баре «Магнолия-Хаус». Вот дерьмо! Может, если бы она обесцветила волосы, он бы не так бурно на нее реагировал?

— Вы никогда не думали о том, чтобы сделать стрижку? Или стать блондинкой?

— Вероятность таких действий с моей стороны столь же мала, как и вероятность вашего прихода сюда. Но я вижу вас здесь, и это доказывает, что в мире случаются самые невероятные вещи.

— Полгорода слышали, что вы пригласили меня. Помните тогда, в банке? Как я мог не прийти? — Сэм прислонился к фонарю, пытаясь придать себе равнодушно-скучающий вид, но тут Присси взяла его за подбородок двумя пальцами и повернула голову направо и налево, тем самым лишив его воли сопротивляться основному инстинкту. Прикосновение ее пальцев было как гипноз. Эротический гипноз. Вот черт!

— Не вижу никаких следов от пощечины на вашем лице. Все в порядке. Вы же знаете, что я ударила вас за дело. Извиниться не хотите?

— За что я должен извиняться? Это вы меня ударили, и я до сих пор не знаю, что у вас на уме. Скорее всего вы просто так сняли меня в том баре.

— Но это вы меня сняли.

— Да вы же специально оделись так, что все мужчины в баре на вас пялились.

— Спорить с вами не буду. Юбка «Гэп» и блузка «Олд нэйви» совсем не то, во что одевается Пэрис Хилтон.

Сэм окинул взглядом темно-синее платье Присси. Оно мерцало и переливалось. Наверное, шелк. Когда она двигалась, материал покачивался.

Присси кивком указала на морг, прекрасный образец георгианской архитектуры, который, увы, разваливался на глазах.

— Специально для вас мы вымыли окна.

— Не для меня. Ради денег банка. А люстра красивая.

— Итальянское янтарное стекло. Но в доме еще немало оригинальных люстр. Этот дом — настоящее сокровище.

— Да, и еще бездонная яма для сброса денег. — Сэм все знал об этих «сокровищах». Но были здесь и другие сокровища. Искрящиеся глаза Присси, ее смех, ее походка.