Возможно, ветру это так нравится, что иногда он немного усиливается лишь для того, чтобы опять получить удовольствие от того, что он "сдает назад". Он проделывал это семь раз за четыре дня… Второй день начался с того, что буря все еще продолжалась… Кульминация наступила около четырех часов, когда скорость ветра достигла 75 миль в час [120 километров в час]. Наша крыша не выдержала такого напора, ее угол вздыбился, и мы поняли, что если ничего не сделать, то ее унесет».

Орвилл надел тяжелый плащ Уилбура, схватил приставную лестницу и выскочил наружу, чтобы посмотреть, что можно предпринять. Уилбур, оставшийся без плаща, побежал за ним, борясь с порывами ветра, и нашел брата у северного конца строения. Орвилл уже успел подняться по лестнице, но ветер поднял его плащ так, что тот закрыл ему лицо.

«Из-за того что молоток и гвозди лежали в боковом кармане плаща, который прижало к голове [Уилбур написал это письмо, когда буря закончилась, чтобы развлечь домашних], Орвилл не мог взять их или опустить полы плаща вниз, и был вынужден спуститься. Он сунул гвозди в рот, взял молоток в руку, а я стал подниматься за ним по лестнице, придерживая полы плаща. Сверху раздались удары – Орвилл пытался забить гвозди… Потом он рассказывал, что порывами ветра молоток вырывало из рук, поэтому каждые три удара из четырех вместо гвоздей попадали по крыше или по пальцам. Но в конце концов дело было сделано, и мы опрометью понеслись в укрытие».

Сильный ветер и дождь продолжались всю ночь, писал Уилбур, «но мы воспользовались советом преподавателя из Оберлина: "Держитесь, ребята, надежды нет"».

18 октября по почте пришла вырезка из газеты, отправленная их соседом по Хоторн-стрит Джорджем Файтом, в которой рассказывалось об еще одном неудачном полете аппарата Лэнгли 7 октября. На этот раз испытывался полноразмерный «Большой аэродром», управлял которым Чарльз Мэнли. Не успел аппарат, размах крыльев которого составлял 14,6 метра, взлететь, как рухнул в воду. К счастью, Мэнли, хоть и вымок, не получил ни царапины.

В том же письме Уилбур давал понять, что они уверены в себе как никогда: «Мы ожидаем получить самые лучшие результаты за все сезоны экспериментов и уверены в том, что, не считая мелких происшествий или каких-то ошибок, сделаем нечто значительное, прежде чем свернуть лагерь».

Орвилл отправил открытку Чарли Тэйлору, в которой выразил то же самое, но с юмором:

Они заметно продвинулись с «Флайером»: конструкцией он напоминал мост cо сквозными фермами, но только каждой детали они уделяли такое же внимание, какое уделяет деталям своих механизмов часовщик. Орвилл продолжал день за днем фиксировать сделанное в дневнике:

В понедельник, 26 октября, они снова работали с тросовыми расчалками, когда подул северный ветер, и они провели два часа на холмах Килл-Девил-Хиллз, летая на планере. Им удалось побить свой предыдущий рекорд пять раз и довести дальность полета до 152 метров.

К ним присоединился Джордж Спрэтт, и 27 октября он и Дэн Тэйт запустили двигатель на машине.

Но когда на следующий день они запустили мотор, то магнето – маленький генератор, возбуждаемый от магнита, – не дал искру, воспламеняющую бензин, и из-за вибрации неправильно сработавшего двигателя выскочили из крепления и погнулись валы винта.

Понимая, что шансов на летные испытания в ближайшее время очень мало, Джордж Спрэтт предпочел вернуться домой и захватил с собой поврежденные валы. Из Норфолка он должен был отправить их Чарли Тэйлору в Дейтон.

Через два дня появился Октав Шанют. Установилась холодная и дождливая погода, и им не оставалось ничего, кроме как сидеть у печи и беседовать. Шанют сказал братьям, что их будто «преследует слепой рок», от которого они не могут убежать.

Дни шли, но для продолжения испытаний было слишком холодно. На лужах вокруг лагеря образовался лед. Несмотря ни на что, братья чувствовали себя прекрасно, и минусовая температура их не смущала, о чем Уилбур успокаивающе написал в очередном письме домой. Он был как всегда бодр и опять в шутливой форме рассказывал, как они справляются с тяготами жизни в лагере:

В последние дни ноября пошел снег, такого они прежде на Внешних отмелях не видели. Вода в их умывальнике замерзла. Не обращая внимания на холод, они добивались того, чтобы их двигатель работал почти без вибрации даже на большой скорости. «Флайер» должен был стартовать c деревянной, напоминавшей железнодорожную колею направляющей длиной 18 метров, по которой ему предстояло скользить вниз. Сумма расходов на материалы для этого новшества составила четыре доллара.

По всем свидетельствам, «боевой дух» братьев ни в коей мере не пострадал. «После 15 дней безделья мы снова приступили к работе, – написал Орвилл Чарли 23 ноября. – Мы не будем готовы к испытаниям еще в течение нескольких дней из-за того, что решили внести кое-какие изменения в конструкцию машины. Если за это время ничего не сломается, то мы уверены в успехе».

Чарли прислал новые валы винта, изготовленные из стали. Но во время первых испытаний в помещении они треснули. Орвилл, считавшийся лучшим механиком из братьев, немедленно собрал вещи и 30 ноября отправился в Дейтон, чтобы посмотреть, что можно сделать. Уилбур остался, «чтобы в одиночку приглядывать за домом», как он сам это прокомментировал.