Несмотря на жару, у Джоанны все внутри похолодело.

– По крайней мере, я теперь понимаю, где мое место, – натянуто сказала она, набросив на себя полотенце. – Знаю, что выгляжу не очень привлекательно, но мог бы избавить меня от роли отчаявшейся домохозяйки.

Мэт не хотел обидеть Джоанну и почувствовал себя виноватым.

– Это не критика, – проворчал он. – Но ради всего святого, Джо, реши наконец, чего ты от меня хочешь.

Джоанна с трудом сдерживала слезы.

– Иди и готовься к приезду гостей. Уверена, что они будут лучшей компанией, чем я.

– Сомневаюсь, – сказал Мэт более мягко. – Мать считает, что поездка отвлечет отца от мыслей о здоровье.

– О, – Джоанна приложила руку к груди. – Но они ведь знают, что я здесь?

– Знают, – согласился Мэт; подняв ее шаль, он снял с ее плеч полотенце и прикрыл их шалью. Ему безумно захотелось поцеловать ее в затылок, но он сдержался. Мэт с беспокойством спросил: – Ты в порядке? Я имею в виду, не причинил ли я тебе вреда?

– Нет, – ответила она, хотя ее сердце говорило обратное, но она не хотела, чтобы он видел ее истинные чувства.

Мэт тяжко вздохнул и посмотрел в сторону виллы. Он совсем не гордился своим поступком, особенно в свете данного себе зарока никогда больше не прикасаться к Джоанне. И вот нате вам, пожалуйста. Он только что насладился сексом и обвинял ее в своей слабости.

Почему, черт побери, Джоанна такая сексуально чувственная женщина, перед которой невозможно устоять? А беременность сделала ее еще более привлекательной. Он никогда так не хотел никакую другую женщину. Его влечение к ней было сродни пристрастию, как у наркомана или алкоголика. Он не мог избавиться от нее.

– Ну раз ты в порядке, мне, пожалуй, пора. – Он взглянул на свои ноги с прилипшим песком. – Нужно принять душ. Если Генри вернулся, я попрошу его отвезти тебя в коттедж, чтобы тебе не идти по жаре.

– Я лучше пройдусь, – запротестовала Джоанна. Хотя ноги ее подкашивались. – Передай огромный привет своей мамочке. Уверена, она оценит иронию.

– Джо!

Но Джоанна быстро зашагала по пляжу. Мэт решил оставить ее в покое. Им обоим необходимо время, чтобы смириться с произошедшим и подумать, как жить дальше.

Вернувшись в коттедж, Джоанна первым делом решила принять ванну. Она вся была в песке, но, кроме того, у нее тянуло поясницу, о чем она умолчала. Джоанна решила, что теплая ванна снимет напряжение.

Келли постучала, когда Джоанна вытиралась.

– Хотите холодного чая, миссис Новак? – робко спросила горничная. Она явно чувствовала себя виноватой за то, что подняла такой шум из-за исчезновения Джоанны.

Джоанна завернулась в огромное банное полотенце и открыла дверь.

– С удовольствием, – улыбнулась она, к облегчению молодой служанки. – Извини, что заставила тебя беспокоиться. Я буду готова через десять минут.

Она надела хлопковую тунику, расчесала влажные волосы, распустив их по плечам, и вышла на веранду. Она не ждала сегодня никого. Мэт будет занят с родителями. Джоанна принесла лэптоп отца и поставила на стол, где Келли оставила ей чай и свежие маффины. Она непременно превратится в толстуху, если продолжит поглощать эти кексы, подумала Джоанна, впиваясь зубами в сочную мякоть маффина с фруктовой начинкой.

Она сомневалась, что Дэвиду понравится, что совладелица галереи стала похожа на дирижабль.

Мысль о Дэвиде напомнила ей о том, что после рождения ребенка она должна будет вернуться в Лондон. Эта идея теперь не казалась ей такой заманчивой. Но после сегодняшнего ей вряд ли стоит обольщаться, что Мэт попросит ее остаться.

Расправившись с маффином, Джоанна сделала несколько глотков холодного чая и отставила стакан в сторону. Подвинув к себе кейс с лэптопом, Джоанна расстегнула молнию. Она и сама не знала, зачем взяла компьютер. Лэптоп был старый и не в лучшем состоянии.

Последний раз она пользовалась им для сканирования старых имейлов отца. Она надеялась найти в них информацию об инциденте на Аляске и, возможно, реакцию отца на пожар. Но Ангус хранил деловую информацию в закрытых файлах, к которым у Джоанны не было доступа.

Неожиданно она обнаружила свежее сообщение с требованием выплатить долг в двести фунтов. Отправителем значился сайт азартных игр. Отца уже нет в живых, и, зная его отношение к играм, Джоанна решила, что это ошибка, и не стала заострять внимание на сообщении. Она подумала, что скажет об этом странном имейле Мэту, когда они увидятся в следующий раз. Но после утреннего эпизода Джоанна не была уверена, когда произойдет их следующая встреча.

Она вынула лэптоп из кейса, и какая-то потертая бумажка упала на пол. Подняв бумагу, Джоанна увидела, что это письмо.

Оно было датировано июнем 1980 года. Джоанна присвистнула. Ничего себе! Прошло почти сорок лет. Зачем отец так долго хранил это письмо? Он в ту пору был еще студентом университета.

Это письмо от ее матери? Начиналось оно интимным обращением «Дорогой Ангус». Перевернув страницу, Джоанна увидела вместо имени матери подпись: «С любовью, Адриана». Интересно, значит, у отца был роман до мамы? А мама знала об этом?

Она почувствовала неловкость, что читает чужое личное письмо, но отца уже нет, а любопытство есть, и оно пересилило.

«Дорогой Ангус!

Мне тяжело об этом писать, но боюсь, что мы больше не можем встречаться. Нам было очень хорошо вместе, и мне будет тебя недоставать. Но ты, как и я, должен был понимать, что наш роман недолговечен. Я возвращаюсь в Штаты и выхожу замуж за Оливера…»

Джоанна в изумлении оторвалась от чтения письма. Оливер? Неужели это письмо от Адрианы Новак? Хотя, конечно, в то время она носила другую фамилию. Джоанна продолжила читать:

«Этот брак важен для моей семьи. Оливер обещал оказать папе финансовую помощь. Ты же знаешь, дорогой, я не привыкла считать каждый цент, экономя на всем. Такая жизнь не по мне. Поэтому в конце недели я уезжаю в Нью-Йорк.

Хочу пожелать тебе счастья в будущем. Я уверена, что вы с Гленис…»

Джоанна оторопело оторвалась от письма. Одно дело – предполагать, что у отца был роман до мамы, а другое дело – прочитать подтверждение этому.

«…поженитесь, как и собирались. Думаю, что ни ты, ни я не восприняли этот роман всерьез. По крайней мере, за себя могу сказать точно. Мы совершенно разные люди, Ангус. Не отрицаю, нам было хорошо вместе, но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

С любовью…»

Джоанна была ошарашена. Тон письма был ужасен. Интересно, были ли отец с матерью обручены в тот момент? Если да, то это такое предательство с его стороны. И какой же это был цинизм, когда он потом возмущался тем, что мама от него ушла.

Она не понимала, зачем отец столько лет хранил письмо? Может, хотел использовать его в своих интересах? Это бросало тень на все его дальнейшее поведение. Неужели Мэт прав и отец не так безгрешен, как она себе представляла?