Валечке очень не хотелось делить Кирилла с другими людьми. Однако было очевидно, что Вовчик, клиенты, поставщики и постоянные телефонные разговоры однозначно станут теперь неотъемлемой частью их жизни. Ей так хотелось быть нужной Кириллу, как это было когда-то. Теперь же она даже не могла порадовать его своим кулинарным искусством – Кирилл почти не ел дома. Может быть, она могла бы быть полезной ему по работе, могла бы как-то поучаствовать в его делах? Галька и Аллочка, например, работали в фирмах своих мужей. Почему бы и ей не попробовать стать частью того, что занимает почти все время Кирилла? Об этом нужно поговорить.

Вернувшись от Виктора Евгеньевича, она застала Кирилла за телефоном. Он разговаривал по мобильнику с клиентом. Нервно кивнув Валечке, он тут же продолжил беседу: – Да, да, Вероника Генриховна… Все камины оборудованы специальными каминными кассетами с шамотным камнем и огнеупорным стеклом… Немецкое качество с двухгодичной гарантией… Отделка может быть любая – хотите рококо, хотите классика или вообще готика или романика. У нас есть отличные мастера… Представляете? Наше высокохудожественное оформление, помноженное на европейские технологии!!! Что? Какие гаражные ворота? Да какие пожелаете: ламельные, подъемно-поворотные… Все с электрическим приводом и, естественно, с пультами дистанционного управления. Я пришлю вам проспектики с курьером – сами посмотрите, выберете…

Диалог продолжался почти час. То ли все предлагаемое Кириллом было недостаточно эксклюзивно для упомянутой в беседе Вероники Генриховны, то ли она просто хотела поболтать. Валечка вспомнила, как Кирилл рассказывал о жене какого-то нувориша с большими связями в новом «бомонде». Возможность оформить ее особняк сулило компании рекомендации для директоров инофирм, политиков, состоятельных деятелей искусства и частных лиц, нуждающихся в реставрации, ремонте и отделке объектов недвижимости. Видимо, эта Вероника Генриховна и была той гражданкой, от слова которой зависела перспектива новых заказов. Иначе бы Кирилл не тратил на нее столько времени. Какое это должно быть сложное искусство – искусство убеждения. Как это трудно – доказать, что ты лучше других. Но Кирилл – такая молодчина. И у него обязательно получится, потому что он действительно лучше других. Лучше всех!

Когда телефонный разговор был окончен, Кирилл сел на диван и закурил. Он был одет в черный тонкий свитер и темно-серый пиджак с воротником-стойкой, походящий на военный мундир. Так элегантно мог выглядеть только знаменитый артист с обложки какого-нибудь зарубежного журнала. Снова зазвонил телефон. Кирилл достал из внутреннего кармана записную книжку и стал что-то поспешно записывать. Валечка прислонилась к дверной раме и стала тайком наблюдать за ним. Нет, она, пожалуй, не наблюдала, а любовалась, как любуются картиной в музее… Ее восхищала каждая деталь, каждый нюанс. Кирилл начал отращивать волосы. Они уже доставали до плеч. Иногда Кирилл собирал их в маленький хвостик. И это ему очень шло, как шло абсолютно все. «Пожалуй, ему пойдет даже лысина», – подумала Валечка. Сегодня волосы были распущены и зачесаны назад. Их светло-русый цвет был отличным контрастом к темной одежде. Когда Кирилл наклонялся над столом, разыскивая какие-то бумаги, пряди волос падали ему на лицо. Он убирал их со лба тонкими пальцами. Какой у него мужественный профиль! И какие женственные пушистые черные ресницы! И эти ресницы обрамляют такие умные и выразительные глаза! Этот мужчина – ее избранник. И она готова сделать для него все. Подчиняться ему, восхищаться им, жертвовать собой, завоевывать его каждый раз заново. Как все-таки жаль, что она так редко видит его! Нужно обязательно поговорить с ним насчет возможности работать в его фирме. Тогда она сможет видеть его каждый день. Тогда дни приобретут значение и смысл.

Очередная деловая беседа была завершена. Кирилл зажег еще одну сигарету и прошелся по комнате, думая о чем-то. Наконец он снова сел на диван. Валечка присела рядом и тихо спросила:

– Кирилл?

– Да?

– Я давно хотела спросить тебя: у тебя нет в офисе для меня какой-нибудь работы?..

Кирилл посмотрел на нее с недоумением, подумал и сказал:

– Нам технические переводчики нужны…

– Ну, ты же знаешь, я не умею…

– А что ты умеешь? – с издевкой в голосе спросил Кирилл.

Валечка, не ожидавшая такого поворота в разговоре, замолчала и опустила глаза.

– Ну, собственно с этого и следовало начинать. Что ты там будешь делать? Сиди лучше дома. В консьержах у нас нет надобности…

Снова зазвонил сотовый телефон. Кирилл вышел в коридор. Через несколько секунд захлопнулась входная дверь.

От обиды Валечка расплакалась. Вытирая слезы, надела туфли и плащ. Подождала, пока машина Кирилла покинет двор, и вышла на улицу.

От нечего делать прошлась по Невскому. Купила в «Севере» торт. Навестила родителей Кирилла, заночевала у них. Елена Альбертовна очень обрадовалась Валечкиному приходу и обрушила на нее целый шквал новостей – и плохих, и хороших. К хорошим относилась новость об успехах, которые сделал Виктор Евгеньевич за последнее время. Наконец-то физиотерапия и лечебная гимнастика принесли свои долгожданные плоды: отец Кирилла уже мог уверенно вставать с постели, самостоятельно пересаживаться с кровати в кресло. Только для походов на такие «дальние дистанции», как туалет или кухня, ему нужна была поддержка посторонних. К разряду плохих новостей относился рассказ о глубоком разочаровании Елены Альбертовны в сестре-сиделке Зарине – та оказалась воровкой. Мать Кирилла обнаружила пропажу вещей уже через две недели после того, как Зарина заступила на работу. Сначала Елена Альбертовна списывала все на свою рассеянность. Постепенно пропавших вещей становилось все больше, и в ее сознание закрались сомнения. Позже мать Кирилла обнаружила странную закономерность: каждый раз, когда Зарина, посмотрев на какой-либо предмет, произносила фразу «у меня дома такой же», данный предмет через несколько дней исчезал из домашнего обихода Корольковых. Однозначно Елена Альбертовна поверила своим подозрениям, когда из шкафа исчез комплект персидского постельного белья. Пододеяльники, наволочки и простыни из чистого шелка были любимым бельем Елены Альбертовны. Еще неделю назад она постирала их вручную и хотела постелить в спальне на следующей неделе. Синие лилии на сиреневом фоне очень гармонично сочетались с цветом стен, в который была покрашена спальня. Елена Альбертовна обожала это белье. Краски этого текстиля успокаивали ее. Мама Кирилла очень любила окружать себя красивыми цветовыми гаммами – она называла это «цветовой терапией». Когда Зарина заговорила об этом белье, Елену Альбертовну пронзил ток – у Зарины не могло быть «такого же». Этот комплект был в своем роде эксклюзивом. Это постельное белье ей подарила жена одного иранского аспиранта, учившегося в СССР, и изготовлено оно было в маленькой артели, принадлежащей ее отцу. Когда белье пропало, Елена Альбертовна пришла в настоящее бешенство и приняла решение поймать нахалку с поличным. Однажды в присутствии Зарины она демонстративно сняла с себя очень красивый аметистовый кулон на бархатной ленточке и положила его в маленькую шкатулочку, покоящуюся в верхнем ящике комода. На следующий день Елена Альбертовна «пошла на работу» и, громко хлопнув входной дверью, осталась в коридоре. Услышав звук выдвигаемого ящика, она на цыпочках прокралась к спальне. Заглянув из-за угла, она увидела Зарину, вынимающую из шкатулки вожделенный кулон. Елена Альбертовна встала в проеме двери и сделала фото, щелкнув заготовленной заранее «мыльницей». Дальше все было, как в плохом детективе, – Зарина валялась в ногах, обещая вернуть все и умоляя не сообщать на работу. Елена Альбертовна попросила ее уйти и больше никогда не появляться в их доме. На следующий день под дверью Корольковых стояла большая дорожная сумка с украденными вещами. Еще через день Елена Альбертовна сменила в доме все замки. Новую связку ключей она передала Валечке. Это ужасно, когда никому нельзя доверять. И это так прекрасно, когда рядом существуют такие замечательные, отзывчивые и честные люди как Валечка. Последний комплимент был понят Валентиной правильно – видимо, в ближайшее время она должна будет сидеть с Виктором Евгеньевичем…