ужину. Дима, не поверивший не единому моему слову, стал выпытывать у меня правду. Пришлось все выложить, в конце концов, он не такой впечатлительный, как мама. Мои слова, даже его заставили призадуматься. Засада на дороге, это не шутка. Кому-то я очень сильно стал мешать, и с этим требовалось разобраться. Ни у меня не у него опыта в таких делах не было, да и связей тоже, поэтому все надежды возлагали на полковника.

Офицер приехал в больницу спустя четыре часа, причем, не один, а с целой группой поддержки. В первую очередь допросили мою охрану. Впрочем, надолго допрос не затянулся. Хирурга, которые удалял осколки из пострадавшего, тоже вниманием не обошли. В последнюю очередь, он пришел ко мне.

— Умеешь же ты работу подкинуть, — заявил Вячеслав, заходя ко мне в кабинет.

— Я-то тут причем? Вообще-то на меня напали, я жертва.

— Ладно, жертва, давай рассказывай, во всех деталях, что произошло на дороге? Кто знал о твоей поездке? Сам что думаешь по этому поводу?

Само собой я все выложил. Причем рассказал и о своем предположении по поводу старика, который выложил огромную сумму. После упоминания о моем недавнем пациенте, полковник скривился. Как позже выяснилось, допросить его не удалось, потому, что он имеет государственную неприкосновенность. Конечно, если бы он убил, и об этом знали, то ничего бы его не спасло. А теперь тем более с ним не поговоришь, так как он уже вылетел в Лондон на личном самолете. Полковник еще минут двадцать задавал уточняющие вопросы, причем, они и те же, только слова местами менял. Только зря он пытался меня на вранье или недомолвке подловить, я говорил чистую правду, только про защитный амулет ничего не сказал, по вполне ясным причинам.

Как не странно, но праздник не сорвался. Хорошо посидели, даже офицер остался с двумя своими сопровождающими. Мама настояла. Причем этот нехороший человек, все выложил, в процессе допроса моей маме и, теперь она на меня сердито косилась. Не любила вранья, а что не говори, а по поводу нападения я ей соврал. Хоть и из благих побуждений.

Домой возвращались целой колонной машин. Уже многие из наших рабочих купили или сняли дома в деревни. Причем из-за этого, цены на жилье в глубинке подскочили в несколько раз. Ушлые местные жители быстро смекнули, что к чему и решили подзаработать. К счастью, мама предполагала такое развитие событий и прикупила несколько домов. Благо, деньги имелись, а жилье и земельные участки на тот момент стоили дешево. Настроение после праздника было приподнятое. У мамы была помощница, которая имела талант организовывать все, что ей скажут. И на этот раз она справилась со своей работой выше всяких похвал.

В машине ехали впятером, за рулем Геннадий и наша семья в полном составе. Когда проезжали мимо места засады, настроение у всех испортилось, в том числе и у меня. Перевернутую машину и трупы убрали, только красно-белые ленточки напоминали о печальном событие.

— Сейчас у нас будет семейный совет, — сказал я, глядя в окно. — Геннадий Анатольевич, вас это тоже касается. Будем решать, как жить дальше.

— Понял, — кивнул мужчина, не отвлекаясь от дороги.

Приехав домой, мама сразу повела Леру спать. Девочка капризничала, желая тоже участвовать на семейном совете. Я пошел в свою комнату, забрать несколько защитных амулетов. У меня уже был небольшой запас. Кроме накопителей, я решил еще озаботиться защитой, только не ожидал, что она так скоро снова понадобится. Надеялся, что удастся спокойно пожить, да видно не судьба. Когда ввернулся в зал, где за столом сидел начальник охраны с моим братом, я сел на стул.

— Геннадий Анатольевич, — посмотрел я на нашего начальника охраны. — Вы во всех людях уверены, которых набрали к нам в охрану?

— На сто процентов ни в ком быть уверенным нельзя, — ответил мужчина. — Но думаю, что гнилых среди них нет. Вы думаете, что кто-то из нас слил нападающим о вашей поездке?

— Нет, не думаю.

По лестнице спустилась мама и присоединилась к нам. Все присутствующие, молча, уставились на меня.

— Значит так, — начал я. — Всем уже известно, что сегодня на меня было нападение. К счастью, отделались легко, но у меня сердце кровью обливается, когда я думаю о том, что бы было, если в машине был кто-то из вас, а меня рядом не было. Поэтому пора подумать о вашей безопасности. Я надеялся, что не скоро мне придется, так светится, но делать нечего. — Я выложил не стол двенадцать одинаковых браслетов, по количеству охраны и двое часов с украшениями.

— Что это? — Спросила мама.

— Защитные амулеты, которые я сделал. Геннадий, обратился я к охраннику, вы наверно заметили при нападение некоторую странность, произошедшую со мной.

— Я видел мерцание вокруг вас, но думал, что мне это мерещится после взрыва.

— Это работал мой защитный амулет, — я показал свои наручные часы. — Если бы не он, то я бы с вами сейчас не разговаривал.

— То есть он на нас тоже будет работать? — Расплылся в улыбке Дима.

— Да, достаточно активировать. Геннадий, возьмите один браслет и сожмите камушек на нем пальцами, после чего оденьте браслет.

Геннадий сразу выполнил, о чем его просят. Камушек ярко засветился, а через пять секунд принял обычный вид. Я встал и сходил за ножом. Все смотрели, что будет дальше.

— Положите руку на стол, — попросил я охранника.

Когда мужчина выполнил просьбу, я резко ударил в его руку ножом. Появилось и сразу пропало голубоватое сияние. Мама даже взвизгнула от неожиданности. А вот Геннадий только вздрогнул, машинально попытавшись отдернуть руку, но сдержал себя.

— На сколько его хватит? — Спросил охранник, ошарашено глядя на свою руку.

— Не знаю, зависит от того, как часто вас будут пытаться покалечить. Эти браслеты раздайте охранникам и объясните, как их активировать. Защищать вас будет драгоценный камушек, на который вы нажали, в нем все дело. Лучше, конечно вытащить их и вставить в наручные часы, они меньше в глаза бросаются. Пусть все держат язык за зубами.

Мама и брат тут же взяли себе по часам и активировали защиту. Маме я дал сережки для сестры, простые с невзрачными камушками. Никто на них не должен был соблазниться.

— Почему раньше такие вещички нам не сделал? — Спросил Дима.

— Потому что это опасно. На меня охоту спецслужбы устроят, если узнают об этом, причем, не только наши. Все захотят иметь такую защиту для своих солдат или чтобы не было такого у вероятного противника. Поэтому сейчас, мои дорогие, мы вышли на очень скользкую дорожку.