— Что он украл? Где это было? Откуда ты знаешь?

— Понятия не имею. Как-то мы выпили в баре, и он проболтался. Тогда ему было двадцать. Детские шалости. Сейчас ему не меньше тридцати. Что-то вроде грабежа. Он сказал, будто получил условный срок и поступил в школу косметологов.

— Может, он продолжает в том же духе? Побочный заработок и все такое.

— Забудь. Лео ни к чему таскать шампунь. Он звезда. Видела бы ты его машину. Желтый «корвет».

— Должно быть, его чаевые впечатляют. Стелла, ты менеджер и ездишь в «мини». А он водит мечту Барои.

Стелла едва не налетела на дорожный бордюр.

— Черт, я никогда об этом не думала!

Было темно и сыро, когда Лейси добралась домой. Она даже не проверила сообщения на автоответчике. Сейчас любая мелочь могла вывести ее из себя.

Она разделась, оставив грязную одежду на полу. Интересно, кто станет рыться в ее вещах, если с ней что-то случится? Будут ли ее сокровища выброшены так же легко, как сокровища Энджи? Никто не узнает, как были дороги для нее выкройки Мими или сколько ночей она провела на старом бархатном диване под домотканым покрывалом.

Как поступят мать и сестра с ее чудесной одеждой? Вышвырнут в мусорный бак или отошлют бедным? Что, если она, сама того не зная, расправилась с дорогими сердцу вещами Энджи?

Лейси выдвинула ящики комода, пощупала ночные сорочки и белье. Какие яркие цвета, не говоря уж о том, сколько уверенности они ей прибавляют! Никто не узнает, что они значили для нее!

Лейси не носила пижамы. Как только ей исполнилось десять, она настояла на ночных рубашках, как у тети Мими. Мать считала, что в ночных сорочках, даже фланелевых, есть нечто непристойное. Впервые приехав к Мими в пятнадцать лет, Лейси обнаружила, что ночные сорочки и белье могут шиться из шелка и атласа. Она надела любимую черную шелковую сорочку и только сейчас ощутила настоятельную потребность проверить сообщения на автоответчике. Ничего. Должно быть, Брук задержалась в суде. Рядом с телефоном лежала визитная карточка Вика.

Он не оставил домашнего телефона. Может, сообщить ему о взломе, а взамен получить какую-то секретную информацию, если она у него есть?

Она подняла трубку и набрала номер.

— Донован, это Лейси Смитсониан.

Зачем так официально? Скольких еще Лейси он знает?

— Кто-то вломился в квартиру Энджи Вудз и все разгромил. Непохоже, что украли ценности. Только несколько личных вещиц, и, прямо скажем, выбор немного странный. Я звоню только для того, чтобы дать тебе знать. М-м… спасибо за ужин. А что слышно у тебя? Позвони мне. До свидания.

Она снова проверила дверь, еще раз открыла и закрыла замки. Потянула цепочку, убедилась, что она надежно сидит в гнезде. Всего десять вечера, а ее уже тянуло в постель.

Как унизительно! Он, вероятно, развлекается с той официанточкой из стейк-хауса, а я живу монашкой… Но по крайней мере я монашка в шелковой сорочке.

Телефон выдернул ее из мертвого сна и постели в половине шестого. Спросонья она сбила телефон с тумбочки и долго шарила по полу, прежде чем схватить трубку. Свет включать не хотелось. Лейси широко зевнула.

— Я тебя разбудил?

Голос был мужским. И веселым. Она расслышала это даже сквозь дрему.

— Да! Кто это?

— Вик.

— Сейчас половина шестого! — Она подобралась к окну с трубкой в руке и выглянула сквозь щель в жалюзи. — Темно еще!

— А в Сейджбраше я частенько видел, как ты пробираешься домой в этот час.

Лейси рухнула на постель и застонала.

— Я не пробиралась. Я гордо шествовала. Что тебе надо?

— Ты оставила сообщение. Я подумал, нужно потолковать о «странном выборе» украденных вещей. Цитата, кстати.

— Среди ночи? Ты спятил?

— Что с тобой, Лейси? — издевательски осведомился он. — Разве ты не одна?

— Вик, я вешаю…

— Буду через двадцать минут. Одевайся.

— Не смей мне приказывать…

В ухо ударили короткие гудки. Ну уж нет, он не застанет ее в ночной сорочке и растрепанном виде, хотя, возможно, и весьма привлекательном.

Лейси натянула черные слаксы, черную водолазку, носки и туфли. Времени умыться и накраситься почти не оставалось.

Хорошо, что в ее руках кисточка превращается в волшебную палочку! Немного тонального крема, румяна, чуточку теней и карандаш для век. Очевидно, звонок Вика придал ей небывалой энергии.

Телефон снова звякнул. Она подняла трубку:

— Ну. Что теперь?

— Я внизу. Впусти меня.

— Как? Эксперт по безопасности не может войти?

— В это время никто не заказывает пиццу. Впусти меня, пожалуйста, Лейси.

Лейси набрала номер, чтобы открыть дверь вестибюля. И еще для того, чтобы швырнуть ему в голову чем-нибудь потяжелее, когда он заявится в квартиру. У нее имелось ровно две минуты, чтобы протащить расческу через полностью вышедшие из-под контроля волосы и свернуть их в улитку. Она умудрилась воткнуть последнюю шпильку как раз в тот момент, когда в дверь постучали.

Глубоко вздохнув и придав лицу подобающее случаю выражение, она открыла и наткнулась на пристальный взгляд Вика. И сразу подумала, что ему не мешает побриться.

— Вот это да! Уже одета? А я думал, ты из тех женщин, которые часами приводят себя в порядок.

— Я готова тебя пристрелить!

— За комплимент? Тяжелый у тебя характер, Смитсониан!

— Ты и не представляешь насколько.

— Тебе нужно что-то сделать с бровями. Они так и взлетают вверх каждый раз, стоит тебе увидеть меня.

Лейси с досадой поморщилась.

— Знаешь, а ты такая секси, когда злишься! Иди и возьми пальто.

— Перестань командовать.

Нет, этот человек невыносим!

— Лейси, прошу тебя, возьми пальто. Мне нужно кое-что тебе показать. Пожалуйста.

Она уведомила его, что по воскресеньям любит спать долго и, если это не вопрос жизни и смерти, ему придется худо. Вик вежливо слушал.

— Ты хотел поговорить об Энджи? — Она схватила маленькую сумочку и черное пальто. На этот раз цвет ее ансамбля вполне соответствовал настроению. — Куда ты меня везешь?

Он придержал для нее дверь и зашагал по коридору, не дожидаясь, пока она повернет ключ в замке.

— Мы едем к мемориалу Джефферсона. Я подумал, что ты захочешь увидеть цветущие вишни на рассвете.

Лейси уставилась на него, стараясь не поднимать брови слишком высоко.

— Теоретически — да.