* * *

Все утро Габриель провел с архитектором, обсуждая планы реконструкции особняка. В дядином доме уже был запланирован капитальный ремонт и перепланировка. Например, оранжерею планировалось переделать под спальные комнаты. Также Габриель встречался с одним из самых известных садовых дизайнеров Англии, чтобы обсудить, как должен выглядеть современный сад.

Каково же было удивление поверенного дяди, когда Габриель сообщил, что намерен выполнить странное условие завещания. Он готов прожить в особняке ближайшие полгода, чтобы вступить в наследство. Сразу после встречи с поверенным Габриель позвонил в свой нью-йоркский офис и предупредил, что уходит в длительный отпуск, потому что ему нужно подумать и принять решение о своей дальнейшей карьере. И на это потребуется ровно год.

Известие о том, что босс будет отсутствовать так долго, смутило его подчиненных. На Габриеля тут же посыпались десятки финансово выгодных предложений, только чтобы он передумал. Но все они были отклонены им.

Удивительно, но, как только его телефон перестал разрываться от звонков, Габриель почувствовал облегчение. Он словно избавился от бремени, мешавшего ему жить. До этой судьбоносной минуты он не осознавал, насколько желание денег и успеха господствовало над ним. На все остальное попросту не оставалось времени. Особенно на личную жизнь и дружбу, которых он втайне жаждал и боялся одновременно.

За последние несколько недель он несколько раз перечитывал письмо дяди. Особенно абзац, в котором дядя выражает надежду, что Габриель вернется и будет растить в этом доме своих детей. Теперь эти строки внушали ему совсем другие чувства. С каждым новым прочтением он и сам преисполнялся надеждой и оптимизмом относительно своего будущего. И сейчас это будущее рисовалось ему совсем не похожим на то, каким он представлял его раньше.

Удивительно и то, что Габриель все сильнее влюблялся в дядин дом. Горечь прошлого и печали детства ослабили свою хватку. Старые раны стали понемногу заживать.

Как-то днем он стоял в одной из самых больших в доме спален. По словам служанки, это была комната его матери. Здесь, в комоде, он обнаружил старую фотографию в рамке. На ней была запечатлена его мама Анджела с ребенком на руках. Это подтверждало предположение служанки, чья это комната. Не вызывало сомнений, что ребенком был маленький Габриель. Как и то, что его мама была очень красивой женщиной, с блестящими черными волосами и живыми голубыми глазами. Но даже ее красота зачаровывала не так, как тепло и любовь, с которыми она прижимала к себе малыша.

«Как, должно быть, она переживала, что проклятая болезнь не дает ей заботиться обо мне», – думал Габриель. Эта мысль пришла к нему как откровение. До этой минуты Анджела Девениш не существовала для него, была призраком из другой реальности. А теперь, спустя столько лет, она ожила, благодаря старому фотоснимку. Габриель даже взял его в свою спальню и поставил на стол. Он хотел просыпаться и первым делом смотреть в лицо своей несчастной матери.

И хотя призраки прошлого понемногу уходили из его жизни, а родная мать наконец-то обрела реальные очертания, в душе Габриеля по-прежнему жила тревога. Была та, кого он хотел видеть сильнее и сильнее день ото дня. И это Лара.

После того, как он повел себя в нью-йоркском аэропорту, он боялся звонить ей. И даже проведя несколько недель в Англии, он ни разу не набрал ее номер. А история Лары о том, как он отказал ей тринадцать лет назад, только усугубляла дело. Она могла не рассказывать о том, как больно ей было тогда. Эта боль легко читалась в ее глазах.

Лара имеет полное право послать его ко всем чертям. Скорее всего, так и случится, если они когда-нибудь встретятся. Но теперь Габриель молил Бога, чтобы Лара этого не сделала. Тем более теперь, когда он вернулся в дядин особняк – и не для того, чтобы соблюсти условия завещания и продать дом. А для того, чтобы сделать его своим домом. Но как сказать об этом Ларе, Габриель не знал. Он знал лишь то, что должен показать ей – он не такой жестокий, каким хотел казаться всем вокруг. Он умеет быть добрым, чувственным мужчиной, на которого можно положиться.

И доказать это Ларе можно, только поделившись с ней своими планами на дом. Если бы она только согласилась разделить с ним старый особняк. Но если она согласится, – вдруг согласится – то станет неотъемлемой, самой значимой частью его новой жизни. Правильнее было бы сказать, что именно Лара и станет его новой жизнью.

Три месяца спустя…

Лара прижала руку к пояснице. С самого утра она была на ногах, и теперь усталость давала о себе знать. В последнее время от стресса и перенапряжения у нее начинала болеть спина. Вероятно, это было связано с беременностью. Каждый раз, вспоминая, что скоро станет мамой, Лара не могла в это поверить. Даже подтверждения врачей не сразу развеяли ее сомнения. Ларе все еще казалось, что она видит прелестный сон и вот-вот проснется.

Мечтательно вздохнув, Лара начала собираться домой. Единственное, о чем она могла думать, – это теплая ванна с ароматными пузырьками. Только это поможет ослабить боль в спине.

– Какие планы на вечер, Лара? – спросила ее юная коллега Мариза, выключая компьютер.

– Установить рекорд по пребыванию в теплой пенистой ванне.

– Звучит божественно, – улыбнулась Мариза.

– А у тебя?

– Мы с Марком идем в пиццерию.

– Разве вы еще не разбежались? – удивилась Лара. – Помню, после какой-то ссоры с Марком ты говорила, что больше не подпустишь его к себе.

На щеках Маризы проступил румянец.

– Мы постоянно ссоримся и миримся. Но мы оба отходчивые. – Она улыбнулась. – Он добрый парень, и я не хочу с ним расставаться. Когда мы не вместе, я чувствую, что у меня отняли самое дорогое. Понимаешь, о чем я?

Мариза и представить не могла, как Лара ее понимает. Что там говорить, если от слов коллеги Лара едва сдерживала слезы. Мысли о Габриеле, воспоминания о его страстных поцелуях ни на минуту не оставляли ее. Наоборот, теперь они ранили ее еще сильнее, ведь Лара носила под сердцем его ребенка. А что Габриель? Вспомнил ли он о ней хоть раз? Интересно ли ему, как у нее дела? Скучает ли он по ней?

Тогда он не просто взошел на порог ее дома. Он зажег в ней надежды и мечты, горевшие в ней до самого их прощания. Пригласив его в дом, Лара не знала, что это выльется в самое тяжелое испытание в ее жизни. Интересно, как бы он отреагировал, если б узнал о ее беременности? Наверно, опять бы списал все на соблазн и с холодным лицом уехал на Уолл-стрит.

– Лара? – Мариза сильно удивилась, увидев слезы в глазах коллеги. – Что с тобой, дорогая? Плохо себя чувствуешь? Принести тебе воды?

Отчего-то в эту минуту Мариза выглядела старше своих лет. Глядя на нее, Лара не смогла сдержаться. Ручьи слез полились по ее щекам. Достав платок, она принялась вытирать глаза. Она даже выдавила из себя улыбку, давая понять коллеге, что ничего страшного не произошло.

– Нет, все хорошо, спасибо, – всхлипнула она. – Я просто устала сегодня. Хочу поскорее прийти домой и лечь в теплую ванну.