Он разворачивается и, сердито топая, направляется к двери. Газзи вопросительно смотрит на меня, точно молчаливо спрашивает: оттолкнуть его? Рвануть отсюда, пока дверь открыта?

Я так же молча качаю головой. Нет, пока не время.

— Вы за это еще расплатитесь! — угрожающе шипит белохалатник, размахивая карточкой электронного ключа.

— Если бы все, такие как ты, давали нам по десять центов вместе с каждой угрозой, у нас бы давно миллион лежал в банке.

Если ты, дорогой читатель, можешь себе представить, что ты вонючий психованный генетик с неограниченным финансированием, то ты понимаешь, что у тебя есть и желание, и возможности пустить газ в камеру, где сидят мутанты-смертники.

И что вышеназванные птице-человеки вырубятся, даже не поняв, что происходит. И очнутся в металлической клетке посреди чистого поля.

Ночью.

Боже сохрани, я совсем не хочу сказать ничего плохого про моих читателей. Уверена, никому из них и в голову такое изуверство не придет. Зато многие светлые головы уже, поди, подпрыгнули на месте, догадавшись, что ровно это с нами и произошло. Правильно. Произошло. Так что отбросим сослагательное наклонение и всевозможные «если» и «коли».

— О-о-о! — стонет Газзи и начинает шевелиться.

Я с усилием заставляю себя сесть. Нигде ни огонька. Даже луна и звезды скрыты низкими тяжелыми облаками.

— Ты проснулась, — говорит голос со страшно знакомым акцентом.

— Ага… — растираю себе виски, и до меня медленно доходит, где мы, и кого я вижу стоящим перед нашей клеткой. — А ты как был задницей, так задницей и остался.

— Настал время вас элиминируй. Ты понимайт, время капут, — жизнерадостно говорит тер Борчт. — Вы не кооперируйт с проведений тесты. Вы ест нам бесполезные.

Помогаю Надж сесть и, пока она прокашливается, прочищая горло, растираю ей спину.

— Как же это с нами случилось? — недоумевает Клык. Но, невзирая на ситуацию, расправляет плечи и оглядывает клетку.

Она достаточно велика, чтобы вместить нас всех. При условии, что мы не будем делать таких глупостей, как, например, вставать или шевелиться.

— Случилсь так, что сегодня ночь великий ре-эволюция. Когда мы ее осуществлять, в мире осталсь меньше миллиард людь. Все стран будут под наш контрол. Не будет болезн. Не будет слабост. Новый, сильный населений спасет этот планет и пойдет вперед в двадцат второй век.

— Поди проверь толковый словарь. Как там «манию величия» толкуют? Не твоя ли фотография в конце статьи среди примеров и иллюстраций? Давно ты ее послал составителям?

— Ничто, что ты говорит, мене не беспокойт. Вас сейчас элиминируем. Вы провалил все тест. Вы ест бесполезный.

— Зато очень симпатичные, — пытаюсь разогреть мозги и быстро сообразить, что теперь делать. Сколько это позволяет мне тесная клетка, сканирую небо и поле. Но ничего обнадеживающего не вижу. Давай, давай, Макс. Соображай скорей.

— Макс, — шепчет Надж. Она пододвинулась ко мне поближе и взяла меня за руку. Обнадеживающе сжимаю ее пальцы, но про себя думаю, может, и вправду настало время нам умирать. Все мы пятеро спина к спине сидим сгорбившись в клетке и смотрим на мир сквозь решетки.

Какая-то черная масса катится по полю и, неуклонно надвигаясь на нас, растет на глазах. В следующую минуту я понимаю, что это толпа людей. Интересно, они зрелищем нашей казни прельстились? Теперь в этой черной массе можно различить разрозненные фигуры в белых халатах. И вот, наконец, мои по-птичьи зоркие глаза выхватывают из толпы фигуры Джеба и Анны Валкер.

— Макс, можно отсюда сбежать или нет? — шепчет Газман. Тот же вопрос лихорадочно бьется в моем мозгу.

Джеб и Анна уже стоят вплотную к нашей клетке.

— Дети, — говорит Джеб. — Все еще может быть по-другому. Такой конец никому не нужен.

— Прекрасно, тогда давай по-другому. Выпусти нас отсюда, и дело с концом.

В ответ он только поджимает губы и чуть заметно качает головой. От нервного напряжения нас трясет так, что клетка чуть ли не подпрыгивает на месте.

Теперь настала очередь Анны:

— Знаете, дети, что во всем этом самое печальное?

— Твой деловой брючный костюм в мелкую полоску? Или удобные туфли без каблука? — иронизирую я, до последнего не теряя присутствия духа.

— То, что мы предоставили вам все возможности, — перебивает меня Анна.

— Нет, видишь ли, «предоставить нам все возможности» означает открыть клетку и выпустить нас отсюда. А если оставить нас сидеть здесь за решеткой, честно будет сказать только, что у нас были «некоторые возможности». Надеюсь, ты видишь разницу?

— Достаточный, — рявкнул у нас над ухом тер Борчт. — С ними бесполезный разговаривать. Осталось дожидайсь исполнители экстерминирования. Прощайтесь.

— Прощай, — пропел где-то рядом ангельский девичий голосок.

И блестящий металлический шест, сверкнув, просвистел в воздухе и обрушился на голову тер Борчта.

Мягко говоря, последующие события развивались с нарастающей скоростью и с неоспоримым эффектом.

— Ангел! — кричит Надж.

— Ангел! — вторит ей Газзи.

Мы с Клыком бросаемся на прутья решетки, сотрясая и раскачивая их в надежде, что они поддадутся.

Ангел стремительно носится в воздухе, и крылья ее трепещут, как мое сердце. Живым снарядом она кидается в толпу белохалатников, в мгновение ока разметав их по полю. Они мечутся в панике, призывая на помощь флайбоев.

— Мне их не сломать! — Клык в отчаянии с размаху ударяет кулаком о решетку.

— Зато я могу! — мрачный, низкий голос заставляет нас всех разом обернуться. У нас на глазах Ари оволчивается в доброго старого ирейзера. Я и забыла, как быстро он превращается в волка, как страшен его волчий оскал и какими смертоносными выглядят его острые желтые клыки.

— Назад! — кричу я стае, оттесняя ребят от него и заслоняя их своим телом. Ари всей тушей навалился на решетку, а его когтистые лапы вцепились в стальные прутья. Рывок, еще один. Но клетка выдерживает напор.

Вдруг он прижимается мордой к решетке, и совсем рядом с моим лицом щелкают его челюсти. У меня перехватывает дыхание, когда его клыки со страшным скрежетом захрустели металлом.

Ангел, как истинный Ангел Мщения, носится кругами вокруг клетки, размахивая, как карающим мечом, своей сверкающей штангой. Никто не может пробиться к нам сквозь ее заслон.

— Она сейчас даст ему нас сожрать! — кричит Надж. Она прижалась к стене и сжала кулаки. — Но я не буду ему легкой добычей!

Все. Пора расколоться. Настало время сказать правду:

— Ангел не предатель. Мы с ней условились, что она переметнется на их сторону, чтобы оттуда, изнутри, ей было легче предпринять что-нибудь в случае экстренных катаклизмов. Ангел — наш резидент в тылу врага.