Осторожно, по стеночке я поднялась. Голова продолжала кружиться, но было уже плевать. Почему-то самым главным казалось – найти Нордвелла и узнать, что происходит.

Он нашелся в зале полетного контроля буксира, в синеватых отблесках проекций системы управления его лицо казалось маской.

Нордвелл разговаривал с диспетчерской вышкой сектора. Чтобы ему не мешать, я опустилась на пол у самого входа – у этого судна место пилота-оператора было всего одно.

Зажмурилась, вслушиваясь в его голос и пытаясь угадать ответы вышки.

– Каботажный четыреста двенадцать, «Фортуна», в очереди на выход из контролируемого пространства порта. Просим коридор до харибды-семь. Нет, идем за «Анхеликой» транспортной компании «Дорадо», шлюзы по левому борту миновали… понял вас, ждем, когда уйдет «Анхелика».

У Нордвелла по плечу, прямо на медицинскую манжету, стекала тоненькая струя крови, но он не замечал. Стоял, склонившись к контрольной панели, уперев руки в консоль.

– Вышка, что у нас за шум? Вылеты не перекроют? У меня скоропортящийся груз, надо бы уйти побыстрее. Каботажный? Хорошо, меняю канал. Слышите меня? Курс сто двадцать по маяку, маяк по правому борту. Да, подтверждаю. Всего хорошего, Фелица-порт четырнадцать.

Обернулся ко мне, как будто видел, что в зале он уже не один. Сообщил:

– Ну что, раз нас сразу не поймали, то теперь уж точно не поймают. Из контрольной зоны Фелицы мы ушли, позывные у нас чистые…

– Откуда?

– Украл у соседей. Сейчас полиция будет активно заниматься ими, и это дает нам отсрочку…

– Вы украли груз? И что дальше? Что собираетесь делать? И… мне бы домой вернуться.

Нордвелл дернул плечом, отметая последнюю мою фразу, как несущественную:

– Ничего еще не кончилось, как бы мы ни надеялись на это. Так что пока вам на планету возвращаться рано…

– Почему? Бруно же арестуют? И вообще…

– Бруно… Бруно. Офицер Родригес, напрягите ваш мозг и попытайтесь представить, что подумает покупатель груза, кстати, уже его оплативший, когда окажется, что груза нет? Такие сделки совершаются быстро, а новости по планетарным сеткам разбегаются быстрее, чем успевают случиться.

– А вы знаете, кто заказчик?

– Нет. Но… надеюсь, что я ошибаюсь в своих догадках.

Я попробовала сосредоточиться. Получалось плохо – не жизнь, а одно сплошное приключение! Но все-таки выдала вопрос, который мучил меня с того момента, как Нордвелл запустил насосы в шлюзе.

– Так что дальше? Что будете делать с этим вашим…

Нордвелл недовольно поморщился. Сказал:

– Заманчиво, конечно, оставить все себе и уйти из сектора навсегда. Но… но. Снова оказаться во всех полицейских сводках мне не хочется, а вам?

Я замотала головой так, что дурнота вернулась.

– Понимаю. Поэтому мы вернем контейнер правительству. Но до этого я собираюсь все-таки немного в нем покопаться. Мне кажется, план отличный!

– Это пахнет воровством…

– Думаю, де Гив уверен, что я суну нос в ящики. Сам бы он точно сунул… Вы как, уже транспортабельны? Здесь есть каюта.

Транспортабельна ли я? Сейчас посмотрим…

Попытка успехом не увенчалась, но я показала рукой, что мол, ерунда. Сейчас отдышусь и оставлю его в гордом одиночестве.

Посмотрел на мои трепыхания скептически и вдруг присел рядом со мной у той же переборки.

– Вы же понимаете, что я не могу прямо сейчас вернуть вас обратно на Кристалл?

– Понимаю. Выходит, вы снова меня похитили.

– Я снова вас спасаю от неприятностей, сеньорита. Будьте справедливы!

Я поморщилась. Сеньорита! Хорошо что не Ремедайос.

– Называйте меня Реми. Это как-то…

– Тогда вы тоже. Называйте меня Алекс.

А взгляд, словно ждет немедленного согласия. Пушистые ресницы, складка меж бровей – хмурится. Что-то не нравится ему в этой ситуации.

Я облизнула сухие губы, пытаясь убедить себя, что в этом нет ничего неправильного и необычного. Алекс. Александр… Так вот почему Ксандер! То же самое имя, только немного исковерканное.

Нет. Не получалось убедить. Нордвелл – это все равно Нордвелл. Тот же самый. И так вот пялиться на него становится уже неприлично. Кажется. Все равно он не оценит. Наверняка у него где-нибудь в специально обустроенном замке не одна такая красавица томится. И поглазастей меня. Так, все. Хватит…

Я сказала:

– У вас кровь. Я могла бы…

Усмехнулся, напомнил:

– Кажется, в прошлый раз у вас вышло так себе.

Нет, ну нормальный?

– У Луиса рана была серьезней, а у вас царапина!

– Ну, раз царапина, тогда и говорить не о чем. Я сейчас выведу корабль на маяк и буду в полном вашем распоряжении. Обождите пару минут, хорошо?

Я кивнула и через минуту снова имела счастье наблюдать лицо Нордвелла в синеватых отблесках проекций.

На каботажнике, оказалось, была всего одна крошечная каюта на два спальных места.

Нордвелл помог мне до нее добраться, как обещал – сразу, лишь только грузовик перешел в режим автопилота. Я к тому времени уже вполне могла шевелиться, но голова все еще кружилась от любого резкого движения.

Удивительно, но когда, вздохнув еле слышно, он меня приобнял и повел-понес в каюту, мне стало спокойней. Как будто до этого я все время была, как взведенная пружина, и этой пружине так и не дали распрямиться… а просто осторожно, даже будто бы привычно, ослабили. Позволили выдохнуть.

Правда, не говорить же за это «Спасибо»? Может я сама? Ну, может, у меня железные нервы, и я просто привыкла все время попадать в такие вот… ситуации.

Забравшись на нижнюю полку с ногами и усевшись там, в уголке, я стала наблюдать за моим… как бы его назвать? Спасителем-похитителем.

Нордвелла же сложившаяся ситуация как будто вовсе не беспокоила – он с удовольствием потянулся, осторожно открепил манжету и положил на угловой столик. На руке остались участки розовой кожи в местах, где они с манжетой соприкасались. Сунул нос в навесной шкафчик, вытащил оттуда упаковку с одноразовым постельным бельем. Разорвал упаковку, вытряхнул спальную капсулу – белый теплый спальник с удобной подушкой. Меня всегда удивляло, как в такую маленькую почти карманную упаковку производители умудряются втиснуть такую объемную штуку.

Капсула полетела в меня. На лету от нее отделилось полотенце и упало на пол. Нордвелл его подобрал и аккуратно повязал поверх пореза вместо бинта.

Слабость ли тому виной или усталость, – но спать хотелось больше, чем разговаривать или есть. Так что на вопрос, не хочу ли я чего-нибудь, я ответила, что буду спать – и тут же забралась в объятия чистой теплой капсулы. И даже к стенке отвернулась, чтобы не смотреть, как он ходит по каюте, размышляя о чем-то, несомненно, важном и наверняка криминальном. Хотя, честно говоря, посмотреть хотелось. Просто для душевного спокойствия. Наверное.