Оказалось – весьма надежны.

Во всяком случае, на борт к нам поднялось стазу четыре офицера со сканерами в руках и тоской на серьезных лицах. Они осмотрели и подтвердили целостность оболочки контейнера (Как! Ну как Нордвелл его запечатал после разграбления так, что кажется, будто все замки оригинальные и на месте?).

Походили вокруг. Потом отправили контейнер на разгрузку, а нас с каботажником на карантин. Сделка с Освальдесом оказалась под угрозой, но сеньор оказался человеком деловым и понятливым и попросту дал взятку дежурному медику, чтобы тот выпустил нас сразу после комплексной медицинской проверки.

Даже умудрился подписать обязательство произвести полную санитарную обработку всего каботажника – лишь бы его ему побыстрей отдали.

И вот стоим мы втроем возле причального узла номер двенадцать–эм. И не знаю, как Нордвелл с Освальдесом, а у меня голова потихоньку идет кругом от количества и стремительности последних событий.

– Знаете, почему такие станции назвают харибдами? – спросил вдруг Освальдес.

– Это какое-то древнее чудище из легенд, – вспомнила я. – раньше почему-то разные станции и планеты часто называли именами разных чудовищ.

Освальдес приподнял вверх палец, украшенный золотой печаткой.

– Ээ, сеньорита, все не так просто. Харибда – это не просто чудовище, а сильнейший водоворот, который когда-то затягивал в себя корабли. Видимо, сходство кому-то показалось весьма очевидным. Правда, древний водоворот, говорят, никогда не отдавал обратно то, что уже изволил скушать. А наши корабли всегда возвращаются…

– Сеньор, – развел руками Нордвелл, – нам бы пораньше покинуть станцию. Когда вы вылетаете?

– Да как закреплю вашу красавицу в трюме, так сразу и полетим.

И это была хорошая новость.

Плохой новостью было звуковое оповещение о двух больших частных яхтах, приписанных к Фелице, которые только что подошли к станции.

– За нами, – вздохнул Нордвелл. – Вероятно, будут проблемы…

И как будто сглазил.

Нет, сначала я даже подумала, что обойдется. Мы спокойно поднялись на баржу Освальдеса. Наши идентификаторы система приняла, как родные. Я даже успела порадоваться, что у нас будут отдельные каюты. А Нордвелл порадовался, как быстро наши «личные вещи» оказались на борту.

Не знаю, что по поводу армейского вида «личных вещей» подумал Освальдес, главное, не стал ничего спрашивать. Однако, всего через четверть часа, то есть перед самым стартом, что-то поменялось: бортовая голосилка призвала нас с Нордвеллом в зал полетного контроля.

Баржа Освальдеса – старой модели. Найти дорогу даже я смогла бы без подсказок сетевого навигатора, но владелец судна все же заботливо выстроил нам маршрут.

Если сравнивать ЗПК баржи с залом нашего каботажника, то разница сразу заметна. Здесь все куда монументальней, места существенно больше, к тому же, поскольку судно предназначено для дальних перелетов, здесь для межпространственного двигателя была выделена отдельная вирт-консоль. Я осмотрела ее даже с некоторым знанием дела – вот контроль модулятора полей, выглядит почти как на каботажнике, вот инверсионный концентратор. «Главное, чтоб его индикатор продолжал спать!»…

Освальдес красноречиво взмахнул руками при нашем появлении.

– Господа, из-за вас у меня могут быть проблемы.

– Что-то случилось?

Нордвелл изобразил на лице искреннее сочувствие, – даже я почти поверила. А Освальдес чуть не прослезился.

– Видите ли, у меня на харибде есть некоторый коммерческий интерес… и видимо… кто-то хочет изменить расклад в свою пользу, подловив меня на незаконной деятельности. Кто-то сообщил таможенным службам о моей просроченной лицензии навигатора. Это само по себе не страшно, но если начнутся проверки… а как я понимаю, у вас есть проблемы со здешним правительством…

– Печально, – вздохнул Нордвелл.

Я тоже кивнула, чтобы выглядеть причастной и все понимающей.

– Сеньор Освальдес, если вы немного поможете нам, я смогу помочь вам. – Тон Нордвелла снова стал деловым, а лицо при этом было таким довольным, словно он кот на молочном заводе. – Во-первых, у меня как раз есть действующая лицензия навигатора межпространственных перелетов. А моя жена имеет некоторые контакты в полиции…

Жена?! Что за морды он нам навесил???

Но возмутиться я не успела.

Приятный женский голос бортового искина сообщил, что у «гармошки» запасного шлюза ожидают посетители.

– Сколько? – нервно спросил Освальдес, и тут же получил ответ:

– Двое. Идентифицируются как представители таможенной службы харибды, подразделение ви-семнадцать, номера сет-блоков две тысячи сто сем…

– Стоп, – махнул рукой Нордвелл. – Разрешите им доступ. Сеньор Освальдес, ну вы поняли – я ваш новый пилот, мы сейчас как раз подписываем разовый контракт. Сюда мы с супругой прилетели, скажем, от Фионты, где с удовольствием катались на горных лыжах… кстати, так прописано в наших путевых картах, можно проверить по серво-сети. Я – Алекс Беккер, а эта сеньора…

Я прикусила язык. Ладно. Как только таможня покинет борт, я ему сразу скажу, что обо всем этом думаю… Беккер!

– Я их встречу, – нервно взмахнул руками Освальдес, – а вы, сеньоры, обождите здесь. Возможно, мне удастся с ними договориться.

Нордвелл включил телепатер, стоило Освальдесу покинуть помещение. И вывел картинку предшлюзового отсека на открытый канал судовой сетки.

Было видно, как таможенники входят, как им навстречу выдвигается сеньор Освальдес, сверкая лучшей из своих улыбок.

На барже предшлюзовая зона приличных размеров – отсюда есть выход и к спасательным капсулам, и на обшивку. Здесь расположена барокамера и секция космических скафандров. Здесь же иногда размещают часть груза, ту, которой необходимо нормальное давление, гравитация или кислородная атмосфера. Сейчас таких грузов не было, и помещение казалось особенно просторным.

И створки основного шлюза, понятное дело, тоже выходят сюда.

Невольно вспомнился почти такой же шлюз – но в глубине океана Кристалла. Короткий отрезок давно затопленной станции. Рука потянулась к ожерелью на шее… и опустилась. Кое-что в поведении гостей меня насторожило, но я не сразу поняла – что именно.

Тот из таможенников, что шел вторым, руки держал на поясе, пальцы правой плясали возле гупа, тем самым выдавая, что он слегка нервничает. Я осторожно приблизила его кисть, и поняла вдруг, что именно меня насторожило.

– Нордвелл, – сказала я, сама удивившись как странно звучит мой голос, – а у заднего, вон, манжета! У него же может крышу сорвать, он же под кайфом…

– Я тоже, – задумчиво ответил Нордвелл.

– Не сравнивай!

– Тихо, я слушаю!