Теперь Сэмюел знал, что такое настоящая борьба. Нанес сокрушительный удар — и замер.

Ветер. Огонь. Вода.

И всегда рядом с ним был Доджун, говорящий о мире, наставлявший Сэмюела, когда он приходил в ярость.

— У тебя ни разу не было женщины? — как-то спросил Доджун. При этом его фраза прозвучала так, словно он уже знал ответ.

— Нет, — прошептал Сэмюел, глядя прямо перед собой.

Несколько мгновений Доджун молчал, а потом задумчиво произнес:

— Женщины завоевывают чувства. Лучше всего жить в горах и питаться простой пищей — тогда чувства обострятся и воин может ощутить женщину, даже узнать, что она делает, не видя и не слыша ее. Однако женщины очень желанны, не так ли? Воин должен знать собственные слабости. Женские тела красивы, они грациозно двигаются, у них круглые груди, а кожа сладкая и такая нежная, когда ее касаешься. Ты часто об этом думаешь?

Сэмюел молчал. У него не было слов для того, о чем он старался не думать. Его окружали лишь смутные образы, которые доводили его до отчаяния. Он чувствовал себя униженным, потому что выдал себя, а такого с ним уже давно не случалось.

— Твое тело отзывается даже на разговор о женщинах, Самуа-сан. — насмешливо заметил Доджун.

Сэмюел почувствовал, как кровь тяжело запульсировала в его жилах. Вдохнуть… Выдохнуть… Ничего не помогает. Ему казалось, что он тонет.

Напряженную тишину нарушил тихий голос Доджуна:

— Когда мужчина краснеет при одной мысли о женщине, мы называем это «шикидзо». Женщины отвлекают тебя, сбивают с толку. Но когда мужская страсть обретает реальные очертания, тогда мы говорим о ки, и ки дает рождение новой жизни. Нет ничего плохого в том, что воин ложится с женщиной, однако гораздо лучше, если он этого не делает. Ты не должен поддаваться собственной слабости. Развивай в себе важнейшие качества: смелость, нравственность, сострадание, учтивость, правдивость, честь, верность, и они помогут тебе выстоять.

Как и все, чему учил Сэмюела Доджун, это было очень просто и в то же время невероятно трудно.

— Я советую тебе, — продолжал Доджун, — использовать энергию шикидзо. Для молодого человека это лучший способ удержать себя от неверных шагов.

Сэмюел поклонился.

— Не растрачивай свою жизненную силу на женщин, — еще раз напомнил Доджун.

— Да, Доджун-сан.

— Не забывай, что интерес к ним делает тебя слабым.

— Да, Доджун-сан.

— Ты — воин. Твое сердце — лезвие.

Сэмюел снова поклонился, и после этого Доджун отпустил его.

Миссис Миртл никогда не возражала против легкого любопытства; более того, она считала, что оно добавляет капельку пикантности в разговоры дам, которые хорошо знают друг друга и не имеют дурных привычек вроде склонности к злословию или стремления вмешиваться не в свои дела.

Дамы с Саут-стрит были уверены в том, что этих пороков у них нет, и все же мисс Ловатт на мгновение лишилась дара речи, когда Леда рассказала им о своей новой работе.

— Секретарь! — воскликнула она наконец.

— Боже, какое длинное слово, — пробормотала леди Коув. — Не хотела бы я, чтобы меня попросили произнести его по буквам, хотя, должна сказать, наш дорогой папочка в два счета сделал бы это, причем без ошибок.

— При чем тут это? — Мисс Ловатт, нахмурившись, взглянула на сестру. — Секретарь — человек, который пишет под диктовку, и только.

— Все равно, — быстро проговорила Леда. — И еще — теперь у меня есть собственная спальня, а также я могу получать все необходимое для того, чтобы вести переписку, — чистую бумагу, ручки и так далее. Вместо обычного письменного стола мистер Джерард поставил мне чудесный секретер, который был изготовлен по заказу отца леди Эшленд, покойного графа Морроу. Более того, его светлость сам нарисовал набросок секретера, который сделан из очень дорогого сорта дерева, привезенного с южных морей. Лорд Морроу был большим поклонником путешествий и всевозможных исследований — это рассказал мне мистер Джерард; вот почему дом полон всяких экзотических вещей. Теперь, полагаю, вы понимаете, что это за семья?

— Кажется, я что-то припоминаю. — Мисс Ловатт, прищурившись, посмотрела на Леду. — Трагедия Эшлендов… Боже мой, это произошло лет сорок назад. Вся семья, включая маленьких детей, погибла при пожаре на борту судна, возвращаясь из Индии. Ужасная история… Бедняга старый маркиз остался в своем доме, не имея ничего… Кажется, его наследник был не женат, а семья младшего сына тоже оказалась на злосчастном судне, и все они сгорели, все до единого.

— Да-да, я что-то припоминаю. — Леди Коув печально покачала головой. — Это было ужасно! Все случилось в тот год, когда лорд Коув ездил по делам в Париж, и даже в «Кроникл» писали о катастрофе, потому что речь шла об очень высокопоставленной семье. Там было написано и о бедных маленьких детках, и о том, как их убили пираты. А вскоре после этого случился мятеж в Индии… Господи, какие чудовищные, шокирующие происшествия! Это было невыносимо, я не могла даже читать о них, но люди продолжали судачить, как и всегда.

— А чем кончилось дело Эшлендов! — снова вступила в разговор мисс Ловатт. — В конце концов выяснилось, что внук не погиб. Он долго служил моряком и объехал весь мир на том самом судне, которое считалось сгоревшим. Потом, уже взрослым, он вернулся и отомстил за своего кузена… — Внезапно мисс Ловатт замолчала и нахмурилась. — Да, кажется, это был его кузен… Никак не могу припомнить его имя — Эллисон, Элмор…

— Элиот! — подсказала леди Коув, сжимая от волнения руки. — Я помню эту историю так хорошо, словно она случилась вчера.

— Это был последний процесс, когда пэр отвечал перед палатой лордов, — серьезным тоном, свидетельствующим о важности упомянутой темы, сообщила мисс Ловатт. — Это было сделано по просьбе ее величества. Можете представить себе, что тогда творилось!

Леда и миссис Роутем лишь недоуменно моргали, слушая триумфальное завершение этой невеселой истории.

— Должна вам сказать, что я не вижу никакой связи между гибелью в пожаре маленьких детей, палатой лордов и Ледой, — наконец промолвила миссис Роутем.

— Ну как же! — воскликнула мисс Ловатт. — Леда нашла себе работу у того самого человека — у лорда маркиза Эшленда!

— Нет-нет, — поспешила возразить Леда. — Он вовсе не маркиз. Его зовут мистер Джерард.

Мисс Ловатт с сожалением посмотрела на нее.

— Ты очень хорошая девочка, Леда, только не слишком умная. Не представляю, как ты будешь служить секретарем, если тебя так легко сбить с толку. Я говорю не о мистере Джерарде, моя дорогая. Я имею в виду его связи. Лорд и леди Эшленд. Разве ты не понимаешь, что это тот самый человек? Тот самый пропавший маркиз.

— О! — только и смогла выговорить Леда.