В Дом актера набилось несусветное количество народу. Ельцина ждали в фойе, а я находилась в своем кабинете. Момент встречи с ним запомнился хорошо. Дело в том, что ко мне зашла актриса еще фронтовых театров Ксана Бассен. Она обожала папу, потом перенесла эту любовь на меня. И всегда приходила с каким-нибудь угощением собственного приготовления. В этот раз она протягивает мне студень с соленым огурцом и требует, чтобы я немедленно все это попробовала. И вот стою я со студнем и с огурцом, и в этот момент входит Ельцин.

Мы порадовали Бориса Николаевича тем, что пригласили вести вечер выдающуюся балерину Екатерину Максимову, — слышали, что она ему очень нравится.

Ельцин выступал долго. Мне показалось, говорил он не очень популярно и в меру интересно. Но что меня поразило — это его знание проблем. У нас в фойе тогда была открыта выставка, посвященная Щелыково — бывшему поместью Островского, где находился Дом отдыха ВТО. Поблизости от него собирались строить химзавод, что могло ухудшить экологическую ситуацию. Я подвела Бориса Николаевича к стендам. И вдруг не я ему, а он мне начал излагать эту проблему. Оказывается, он был в курсе и знал даже мельчайшие детали.

В те времена мы не заказывали ничего в ресторане — считалось, дорого. Поэтому будущего президента страны мы угощали чаем. Но чай у нас готовили удивительный — этим специально занимались две женщины-«чайницы». Ельцин остался доволен.

В дальнейшем Борис Николаевич не раз помогал нам и был добрым гением Дома на протяжении долгих лет.

* * *

Нам уже казалось, что жизнь постепенно налаживается. Мы были полны планов и идей…

И вдруг однажды вечером у меня дома раздается телефонный звонок. Зять снимает трубку и, слушая, как-то странно смотрит. Повесив трубку, осторожно произносит: «Звонили из Дома актера, там что-то горит. Но просили вам не говорить, чтобы не волновать».

Через несколько минут мы с ним — уже на месте.

Издалека вижу много пожарных машин и «Скорую помощь». Чувствую страх. Подбегаю к подъезду. Навстречу — какой-то мужчина начальственного вида. Кидаюсь к нему:

— Что там?

— Горит. Перекрытия-то деревянные.

В раздевалке на скамейке сидит наша дежурная, с ней — администратор Дома Ира Докшицер, еще кто-то. Сажусь рядом — дальше все равно не пускают.

Проходит час за часом. С лестниц водопадом течет вода. Периодически появляется следователь, что-то спрашивает.

В 5 утра мы с Ирой вспоминаем, что в 6 должны прибыть из Горького секретари СТД. Едем на Ярославский вокзал, там с Ульяновым, Уриным, Литвиновым и другими садимся в машину и мчимся к Дому актера.

Михаил Александрович спрашивает: «Что, Дома нет?» Отвечаю, что пока, вроде, еще есть. Подъезжаем, выясняем обстановку. Наверх подниматься по-прежнему нельзя. Все уезжают.

Мы бродим по вестибюлю. Воды по колено. Понимаем, что вся вода с первого этажа уходит вниз, в наш знаменитый ресторан. А там продукты, вещи, документы. Пытаемся дозвониться до руководства ресторана, но тщетно. (Работники ресторана будут рваться туда на следующий день, потому что срочно понадобятся белые скатерти — кормить руководство СТД. Тут немного сдали нервы, звоню на Страстной и прошу не беспокоить из-за ерунды.)

После ухода пожарных понимаем, что надо охранять дом, оставшиеся вещи, уцелевшие бумаги. На свой страх и риск поднимаемся наверх. Хорошо, что сознание затуманено, все воспринимается, как кинокадры. Большая часть крыши и 6-го этажа рухнули и лежат в зале и фойе 5-го. Все утонуло в обломках, среди которых видны наши шикарные люстры — разбитые, обгоревшие, расплавившиеся. Над залом зияет небо. В помещениях, спасенных от огня, все залито водой.

Уйти домой невозможно. Ищу место, где можно приткнуться и немного отдохнуть.

В первый же день после пожара была создана комиссия СТД Но никого из ее членов в нашем сгоревшем доме я не видела. Когда в печати появились неведомо откуда взявшиеся домыслы о причинах пожара (например, что в Доме торговали обувью и загорелись коробки), я просила защитить нас от напраслины. На мои просьбы руководители СТД отвечали: «Вот вы этим и займитесь, это ваше дело — защищаться».

Именно в тот момент произошло разделение на СТД и Дом актера.

У работников СТД возникали подозрения, не украли ли чего ценного. А ведь кроме сотрудников Дома актера, спасением мебели, имущества многочисленных кабинетов СТД, аппаратуры никто вообще не был озабочен.

Шофер Дома актера Сережа Пелипас привел своих друзей-скалолазов и спасателей. Они разработали специальный план с учетом возможного обрушения здания.

Адвокат Андрей Макаров объяснял мне: если что-нибудь в доме случится, отвечать буду я, так как нет никакого приказа вышестоящей организации — СТД — что-либо предпринимать.

Но мы начинаем работы. Каждое утро — обход. Впереди — я в каске, за мной — спасатели и замыкающим — главный инженер Виктор Левак, который знает в доме каждую кнопку, каждый шнур.

Театры приходят на помощь, дают помещения, куда можно временно складывать вещи. Заказываем грузовики, распределяем людей. День заполнен до отказа, страдать некогда.

Наш «штаб» расположился в пристройке, у меня малюсенький кабинетик. Основное здание охраняем на всякий случай и днем, и ночью. Спасатели полны внимания и заботы.

И еще один добрый человек не забывает о нас — начальник отделения милиции Игорь Громов. Он нам очень помог, когда возникла очередная неприятность: огромный кусок внешней стены дома отделился от массива здания и в любую минуту мог рухнуть — внутрь дома, разрушив все здание, или наружу, прямо на улицу Горького!

Посылаю сообщение во все московские начальственные инстанции — ни ответа ни привета. И только Громов вникает в суть проблемы, успокаивает и говорит, что обойдемся сами. Договаривается, чтобы на время перекрыли движение по улице Горького. Спасатели разрабатывают операцию. Задача — аккуратно положить внутрь отколовшийся кусок.

Наступает критический момент. Я на улице. Знобит. Рядом Громов. Кто-то с рацией дает команду спасателям. Те начинают двигать плиту… Но, нет, первая попытка не удалась. Знобит еще сильнее, на меня набрасывают пальто. Вторая попытка — и наконец плита достаточно мягко положена внутрь здания.

…А рядом с нашим двором, под окнами «Московских новостей», бушует и пенится политическая жизнь. Толпы людей горячо обсуждают события, чего-то требуют, кого-то клеймят. Однажды под горячую руку попал наш мирный заведующий постановочной частью Борис Кивелевич, его ударили, а за что — не сказали.

Через некоторое время после пожара проводим вечер в помещении библиотеки СТД у Вячеслава Нечаева. Приходят все приглашенные. Такая демонстрация единства придает нам силы.

Помогают и друзья с телевидения: