– Что, не нашлась пока твоя девица? – громко прокричал он, завидев на пороге Платона. – Ну так ты рано пришел. Иди еще два дня погуляй. И потом, я ж сказал: надо привести родственников.

– Она жила с матерью, – негромко произнес Платон. – Узнав об исчезновении дочери, мать умерла.

– Сочувствую… – растерялся Миша. – Но ты меня пойми, парень…

– Я все понимаю, – перебил Платон. – Я пришел к вам устраиваться на работу. Вот мое заявление.

Алена ехала на попутке в Москву и лихорадочно думала, что ей делать дальше.

Теперь она понимала, почему Стас выбрал именно ее. Дело не в личной симпатии и даже не в прекрасном знании французского языка. Дело в том, что от свидетелей надо избавляться, а с ней это проделать куда проще, чем с любой москвичкой или парижанкой. У нее в Москве нет родни и близких друзей. Девчонкам в общежитии она сообщила, что съезжает, но не оставила новый адрес. На работе подписала заявление об увольнении. Никто не станет ее искать, никто даже не заподозрит неладное, если она исчезнет.

Мать каждый день звонит ей на мобильник, но, услышав, что он вне зоны доступа, поплачет немного и решит, что дочка про нее совсем забыла. Может пройти не один день, прежде чем она заподозрит неладное. Пока соберет денег на поездку в Москву, пока найдет студенческое общежитие… А там ей скажут, что ее беспутная дочь нашла парня, переехала и помахала всем ручкой. И даже милиция при таком раскладе заявление о пропаже не примет. Мало ли девушек переезжают к возлюбленным и забывают обо всем на свете!

Теперь Алена не сомневалась, что сделала что-то очень плохое в доме мсье Дюсуана. Но не время было жалеть о совершенном. Вопрос был в том, как теперь обезопасить себя. Сначала Алена решила ехать в отделение милиции, которое находилось недалеко от ее общежития. Но представила реакцию на свою историю, и ей стало не по себе.

Если она расскажет о том, ЧТО делала в доме телемагната, возможны два варианта. Первый, самый для нее благоприятный, – ей просто не поверят. Скажут, что надо подлечить нервишки и не тревожить милицию по пустякам.

А вот если ей поверят, дело хуже. Ее посадят в СИЗО, свяжутся с Интерполом, начнутся бесконечный запросы… А вдруг окажется, что мсье Дюсуан все же скоропостижно скончался после ее визита? В газетах о его смерти пока не сообщили, но возможно, это просто тайна следствия. А на самом деле французская полиция уже завела уголовное дело, и теперь пытается понять, что же такое случилось с магнатом. А тут такой подарок – она со своими признаниями.

Она может свалить все на Стаса, мол, это он, злодей, ее заставил под угрозой смерти, но… Но она не знает ни фамилии, ни адреса бывшего жениха. Более того, теперь она уже не была уверена, что его зовут Стас, она же не видела его паспорта. Но допустим, его все же найдут… Что ему стоит свалить все на нее? Мол, знать не знал о том, что собирается сделать коварная провинциалка, нагло втершаяся к нему в доверие. И кому в таком случае поверят?

Нет, она не пойдет в милицию. Сделает проще – поедет на вокзал, возьмет билет на поезд до родного Дубровска и к полуночи будет уже дома!

Приняв такое решение, она повеселела. Попросила высадить ее возле станции метро, доехала до ближайшего отделения Сбербанка и спросила, сколько денег лежит на ее счете. Она совсем не удивилась, узнав, что там по-прежнему находятся те же 25 тысяч долларов, которые Стас перевел в качестве аванса. Понятно было, что он и не собирался отдавать весь гонорар, наоборот, хотел забрать обратно то, что уже успел заплатить. Алена попросила выдать ей наличными все деньги, которые были на карточке. Но вежливая девушка в окошке сказала, что это невозможно. Сумма слишком крупная, а большие суммы наличных денег в Сбербанке не держат. Надо написать заявление, и в течение трех дней деньги доставят в банк.

Алена чуть поколебалась, но заявление написала. Ладно, три дня она как-нибудь продержится. Надо просто вернуться в общагу и сидеть в своей комнате, не высовывая носа на улицу. Вряд ли Стас решится ворваться к ней, прибив по дороге вахтершу и двух соседок по комнате.

Она снова остановила попутку и поехала по направлению к общежитию. Шофер оказался молодым, горячим мужчиной, плохо говорившим по-русски, и все время приставал к Алене со своими любезностями. Она лишь криво усмехалась в ответ. Кавказец довез ее почти до самой общаги и хотел даже оставить машину и проводить через пустырь, но она, улыбнувшись, быстро вышла из машины, миновала пустырь и дворами пошла к своему корпусу. Ей осталось пройти совсем немного, как вдруг крепкая рука схватила ее за талию и рывком втянула в небольшую подворотню. Она пыталась закричать, но нападавший крепко зажал ей рот одной рукой, а вторую сомкнул на ее шее.

Страх придал ей силы. Локтем согнутой правой руки она резко двинула в дых бандиту. Стальная хватка слегка ослабла, и Алене удалось выкрутиться из чужих рук и броситься к выходу из подворотни. Шагов сзади она не слышала, зато спереди, на расстоянии двадцати шагов, возникла знакомая фигура. Стас! Он не погиб в лесу, он снова ее преследует! Метнувшись в сторону, она нагнулась и схватила лежащий на дороге небольшой камень. Получай, фашист, гранату! Нервный стресс никак не сказался ни на силе, ни на меткости ее бросков, и Стас снова получил камнем по лбу, аккурат в то самое место, где виднелся багровый след от прилетевшей в лесу коряги.

Стас пошатнулся и грузно осел на землю, а Алена, не разбирая дороги, бросилась бежать куда глаза глядят. Опомнилась она, лишь пробежав кварталов десять. Теперь она была достаточно далеко и от нападавших, и от своего общежития.

Она прислонилась к стене кирпичной высотки и долго пыталась перевести дыхание. Затем отлепилась от стены, сняла некогда яркий красный плащ и с грустью поглядела на запачканную грязью и известкой ткань. Плащ срочно просился в химчистку… а еще лучше было бы его выкинуть. Слишком уж заметная вещица, а Алене сейчас надо прикинуться ветошью и не отсвечивать.

Но где взять деньги на новый плащ? Да и вообще, как продержаться три дня без денег? Снова идти в общагу? Но ее там ждут. Попробовать прорваться на прежнюю работу? А если и там засада? Снова мелькнула мысль обратиться за помощью в милицию, но Алена от нее отказалась. Охрану ей точно не дадут и Стаса ловить не станут. В лучшем случае просто запишут показания и отправят восвояси – и она окажется в том же положении, что и сейчас. А в худшем – ее сначала посадят в СИЗО, а затем выдадут французским коллегам. Нет уж, лучше ночевать на вокзале.

Алена снова заглянула в сумочку и ахнула: да у нее же есть деньги! Она может платить карточкой и в отелях, и в приличных магазинах. Сейчас она купит себе другую одежду, менее яркую, затем зайдет в салон красоты и несколько изменит свой облик. Потом снимет номер в маленькой гостинице, пересидит там три дня, получит деньги и уедет на родину, к маме. Денег ей хватит на несколько лет, а потом она снова повторит попытку покорить Москву. К тому времени о ней забудут, у бандитов найдутся другие проблемы и другие жертвы.

Сразу повеселев, она повесила на руку грязный плащ и отправилась ловить частника. Доехала до улицы, на которой было несколько недорогих магазинов, сменила рваные джинсы со стразами на новые, тускло-фиолетовые, яркую розовую блузку на синюю водолазку, купила простые кроссовки и коротенькую серую курточку. В салоне красоты ей сделали короткую стрижку «под мальчика», придали белокурым кудрям пепельный оттенок, и Алена с удовлетворением оглядела себя в большом настенном зеркале. Теперь она стала совсем серая, мрачная и должна сливаться с толпой, хотя… Высокий рост и крупное телосложение остались при ней, и изменить этого она не могла.