– Ну так я пойду, товарищ капитан госбезопасности? – спросил несколько успокоившийся участковый и глянул в боковое окошко: – О, за вами уже машина пришла!

– Да, спасибо, – кивнул тот и снова улыбнулся Ольге: – Вот видите, уже и машина… Времени, как всегда, в обрез. Позвольте представиться. Меня зовут Дмитрий Александрович Егоров, а вас?

– Ольга Даниловна Васильева, – протянула она руку.

Тут послышался звук открываемой двери, и в комнату вбежала Женя, а за ней появились Саша с Тамарой.

– А ты почему Лялю за ручку держишь? – спросила Женя возмущенно.

Ольга со смехом выдернула руку:

– Это наш новый жилец, мы знакомимся. Дмитрий Александрович, это моя дочь Женя, а это…

– Дмитрий Александрович Егоров, – нараспев проговорила Женя, обернувшись к Саше, и тот повторил, как зачарованный:

– Дмитрий Александрович Егоров!

«Что творится в головах у этих детей, хотела бы я знать?» – подумала Ольга, несколько смущенная, и оглянулась на Егорова.

Однако тот вряд ли слышал, что говорили дети: стоял с ошеломленным выражением, уставившись на Тамару.

А она, разрумянившаяся – наверное, бежала с детьми бегом, спеша к обеду, – с блестящими черными глазами, полуоткрытыми яркими губами, была просто ослепительна!

«Еще один», – сочувственно подумала Ольга, взглянув на гостя, и решилась, наконец, прервать слишком уж явное его оцепенение:

– Это Тамара Константиновна Морозова, моя подруга. Она здесь живет со своим сыном Сашей. Так что мы будем все вместе довольно часто видеться. Кстати, Дмитрий Александрович, может быть, вы с нами успеете пообедать? Слышите, как восхитительно пахнет гороховым супом?

– Я… да, – пробормотал Егоров нетвердо, словно внезапно разбуженный человек. – Супом, да… Но только у меня совсем нет времени. Я должен уезжать… машина уже пришла. Я даже в свою комнату зайти не успеваю. Если не затруднит, поставьте там мой чемодан, а все вещи в дорогу у меня с собой. Только… вот…

Он вдруг припал на одно колено и принялся торопливо распутывать завязки вещмешка.

– У меня тут всего слишком много…

Егоров при этом то и дело взглядывал снизу вверх на Тамару, так что казалось, будто он преклонил колено перед ней, а не для того, чтобы удобней было возиться с мешком. Вообще-то, наверное, это соответствовало действительности…

Наконец Егоров растянул горловину мешка и принялся выставлять прямо на пол банки и выкладывать свертки. Отдельно легли две пачки печенья.

– Ой! – радостно пискнула Женя, которая была ужасная сладкоежка, и даже в ладоши захлопала.

– Спасибо вам большое, конечно, – воскликнула, наконец, ошеломленная Ольга, – но вы себе ничего не оставили!

Тамара молчала.

– Да ну, ерунда, – засмеялся Егоров, продолжая выкладывать продукты.

С улицы донесся новый нетерпеливый сигнал, и Егоров наконец-то поднялся, завязывая свой изрядно похудевший мешок:

– Ну, мне пора. До свидания.

Он подал руку Ольге, потом, после секундной, но явственной заминки, решился протянуть ее Тамаре.

– Правильно, теперь Тамаму за пальчики подержи, – весело сказал Саша.

Егоров, внезапно вспыхнувший до ушей, вылетел вон.

– Дети! – с трудом сдерживая смех, воскликнула Ольга. – Вы что себе позволяете?!

– А что? – удивилась Женя, садясь на корточки и восхищенно разглядывая пачки с печеньем «Авиатор».

– Да то, что человек весь паек нам отдал! А вы ему даже спасибо не сказали.

– Спасибо, – пробормотала Женя, осторожно касаясь пальцем хорошенького красненького самолетика, нарисованного на обертке печенья.

– Немножко поздно, по-моему, – укоризненно качнула головой Ольга. – А ведь он с голоду умрет в своей командировке от такой щедрости!

– Не умрет, – покачал головой Саша. – Раненых в больницах ведь кормят, да? Тамама, а Арзамас – большой город?

Ольга и Тамара замерли, недоумевающе, почти испуганно уставившись друг на друга, потом вдруг разом провели перед глазами ладонями, словно смахивая паутину, приставшую к лицам.

– По-моему, пора обедать, – растерянно сказала Тамара.

– Симочка, – крикнула Ольга. – У нас там суп не остыл?

С лестницы поспешно спустилась, почти скатилась Симочка и опрометью понеслась в кухню, всплескивая руками и причитая:

– Ой, а я там что-то задумалась, даже забыла про обед!

– Ляля, а зачем ты тепленький жилетик нашего Вася отдала Симочке? – вдруг спросила Женя, глядя ей вслед. – Вась придет домой, что будет носить? Он тебя заругает!

– Ты про что? – удивилась Ольга.

– Про жилетик нашего Вася, – повторила Женя, не сводя глаз с домработницы. – Он у Симочки под платьицем.

Та замерла на пороге кухни, оглянулась. Лицо ее было искажено слезливой гримасой.

– Что ж ты говоришь, Женечка, – пробормотала Симочка. – Что ты говоришь такое?! Да чтобы я украла у вас что-то?! Как только не стыдно!

– Как только не стыдно, – повторила, укоризненно сведя бровки, Женя, и глаза ее наполнились слезами: – Отдай Васин жилетик!

Домработница сорвала с себя передник и, скомкав, швырнула на пол:

– Что? Напраслину возводить?! Да я… больно надо! Хватит мне на вас горбатиться! Разве здесь добра дождешься?! Вон, сами жрете от пуза, а мне ни куска, ни глотка…

Она яростно пнула одну из банок тушенки, стоявших около Жени, однако банка, против ожидания, не упала, не покатилась, а осталась стоять, будто была впаяна в пол, а Симочка запрыгала на одной ноге, поджимая вторую, обутую в мягкую чуню, и, видимо, крепко зашибленную.

Наконец Женя, смотревшая на эту банку, подняла на Симочку глаза.

Банка тотчас упала, будто только этого и ждала, а Симочка с подвыванием кинулась в кухню, чем-то погремела там и выскочила вон, прижимая к себе старую черную сумку, которую на памяти Ольги однажды отдала домработнице Ася-покойница, первая жена Василия Васильевича.

Опасливо обежав детей и сильно прихрамывая, Симочка сорвала с вешалки в коридорчике свою кацавейку, платок и выкатилась вон. Слышно было, как она громко протопала по крыльцу; потом хлопнула калитка.

– Я на минуточку поднимусь в комнату, а потом будем кушать, – сказала Ольга и побежала вверх по лестнице в спальню.

Сначала она не поверила своим глазам и на всякий случай обшарила шкаф, прежде чем поняла, что Женя была права: Симочка стащила самый лучший теплый жилет «Вася», и не только жилет! Ольга не досчиталась двух почти новых рубах мужа, галстука и чеканных серебряных запонок, некогда подаренных Асей.

Вдруг мелькнула мысль, что, возможно, и те приборы, которые были якобы украдены первыми постояльцами, тоже прикарманила Симочка, да и постельное белье могла прихватить она же. Ольге ведь и в голову не приходило хоть раз проверить ее объемистую сумку! А если и казалось, что продукты в доме заканчиваются как-то слишком быстро, то Ольга относила это на счет своей невнимательности и безалаберности.