Харриет дрожащими руками поставила кофейную чашку на стол. Любовь? Откуда пришла мысль о любви? Да, Харриет находила Деанджело сексуальным, хотела его, гордилась близкими отношениями, которые у них завязались. Ей нравилось сопровождать его в поездках и на деловых совещаниях, нравилось, когда он спрашивал ее мнение и внимательно выслушивал ответ. Люди считали Деанджело бездушным автоматом, но Харриет всегда знала, что он не такой, просто боялась признаться себе в этом.

Иногда благодаря Деанджело она чувствовала себя особенной, а такие моменты были настолько редки в ее жизни, что Харриет старалась запомнить и лелеять в сердце каждый. Неужели она влюбилась в Деанджело? Как такое могло произойти?

Но разве могла она не полюбить человека, который пытается изменить систему, почти сломавшую его? Человека, который тайно творит добро — не ради похвалы или признания. Человека, который танцует, как дьявол, и занимается любовью, как ангел.

«О боже! Я влюбилась в Деанджело! Какая же я идиотка!» Чтобы избавиться от этой навязчивой мысли, Харриет машинально встала на ноги и направилась в дом, все еще не в силах понять, что значит для нее это открытие.

Харриет молча стояла у двери. Утренние лучи солнца окружали золотистым сиянием ее светлые волосы. Она походила на ангела. На ангела, явившегося, чтобы судить его или принести ему избавление?

Харриет серьезно поколебала уверенность Деанджело в своей правоте. Он приехал сюда ради мести, но теперь уже не знал, правильный ли это путь. И эта неопределенность его тревожила. Деанджело поклялся отомстить за свою мать и столько лет шел к своей цели. Разве можно остановиться сейчас, когда он к ней так близко?

Но слова Харриет звучали разумно, им вторил голос совести, на который Деанджело старался не обращать внимания. И в самом деле, его действия влияют не только на него самого. Если вести себя слишком безжалостно, не заботясь о том, кого растоптал, сколько жизней уничтожил, то чем он тогда лучше, чем семья, которая отреклась от него?

— Я просто хотела взять свою сумку, — сказала Харриет, осторожно шагнув в комнату, словно боялась Деанджело, и в этот момент он с холодной ясностью понял, что медовый месяц закончился.

— Да, пожалуйста.

— Я думала…

Но он перебил ее:

— Мне нужно вернуться в город. Пора покончить с этим.

На мгновение на лице Харриет отразилось разочарование, а затем ему на смену вновь пришло выражение спокойной вежливости.

— Ты — босс. Тебе решать.

Деанджело сжал руки в кулаки, пытаясь сдержать слова, рвущиеся с языка: «Постарайся понять — это все, что у меня есть. Вот такой я. Неужели ты не можешь любить меня, несмотря ни на что? Неужели ты не можешь находить меня достойным твоей любви, несмотря на то что я чудовище?»

«Любить»? Откуда в его голове взялось это слово? Он всегда считал любовь слабостью и не подпускал к себе никого достаточно близко. Харриет заслуживает лучшего, но Деанджело не знал, как дать ей это. Она могла бы спасти его, но он, скорее всего, утащит ее за собой вниз.

— Собери свои вещи. Я закажу такси…

— Я сама закажу машину. Ведь это — моя работа, ты забыл? Хочешь вернуться в Рио? В тот же самый отель?

— Господи, нет, конечно!

Деанджело не хотел снова возвращаться в номер, где впервые занялся любовью с Харриет, где они провели жаркую, сладкую, лихорадочную ночь, которая должна была быть единственной и неповторимой.

— Я найду для нас другую гостиницу. Как долго ты собираешься пробыть в Рио? Или желаешь провести дни, оставшиеся до собрания акционеров, в другом месте?

— Мы будем в Рио. Мне нужно время, чтобы решить, что делать с отелями Каэтаносов и какие компенсации выплатить увольняемым работникам.

— Ты уже принял окончательное решение?

— Я принял его уже давно и не собираюсь менять.

Харриет кивнула — то ли в знак согласия, то ли в знак капитуляции, и сердце Деанджело сжалось при мысли о том, что он только что оттолкнул единственного человека, который мог его спасти.

— Хорошо. Я оденусь, а затем забронирую машину и номер в гостинице.

Она прошла мимо него в ванную комнату. Деанджело постоял несколько секунд, глядя на закрывшуюся за Харриет дверь и размышляя, что произойдет, если у него хватит смелости постучать и попросить помочь ему двигаться дальше, стать кем‑то новым. Но тут его взгляд упал на отражение в зеркале. Старый шрам напомнил о долге, и Деанджело, взяв свой ноутбук, направился на террасу, чтобы выпить кофе и сосредоточиться на работе, которая всегда помогала ему отвлечься.

Вот и сейчас Деанджело с головой ушел в отчеты об инвестициях, пока звуки плача не вернули его к реальности. Еще один сдавленный всхлип, донесшийся из спальни, заставил его вскочить и направиться туда.

— В чем дело? Ты поранилась?

Харриет, бледная как мел, сидела на кровати с телефоном в руке, ее глаза были широко раскрыты.

— Я…

— Что случилось?

— Мой папа… У него был инсульт. Только что позвонили из пансионата и сказали, что мне нужно немедленно возвращаться. Ох, Деанджело. Думаю, папа умирает. Я останусь совсем одна. Что я буду делать?

Следующая пара часов прошла как в тумане. Пока Харриет собирала вещи, Деанджело заказал такси, чтобы отвезти ее прямо в аэропорт, где ее будет ждать самолет.

Упаковав сумки, Харриет позвонила своим подругам, сделала звонок в больницу, а затем попыталась дозвониться до своих сестер — но безрезультатно. Она снова и снова набирала их номера, когда прибыла заказанная машина. Деанджело подошел к дивану, на котором, сгорбившись и прижав телефон к уху, сидела Харриет, и нежно положил руку ей на плечо.

— Пора!

Харриет только кивнула, продолжая сидеть неподвижно и словно собираясь с силами. Затем она с трудом поднялась на ноги.

— Такси доставит тебя прямо в аэропорт. Там будет ждать Тони — мой пилот, который доставит тебя обратно в Лондон. В Хитроу тебя встретит другая машина.

— Хорошо. Спасибо. А мои вещи?

— Твой багаж уже в самолете.

— Я верну тебе все купленные для этой поездки наряды.

— Оставь их себе. На твоей фигуре они выглядят лучше.

Эта попытка пошутить не вызвала у Харриет даже тени улыбки.

— Я так не могу. Это неправильно.

— Считай их бонусом, — сказал он тоном, в который невольно закралась горечь.

Харриет промолчала в ответ. Никогда прежде Деанджело не видел ее такой расстроенной. В отчаянии она начала заламывать руки и вдруг замерла, глядя на свои пальцы.

— Кольца! Я совсем забыла!

— Они изготовлены специально для тебя.

Деанджело заказал их несколько недель назад. Он сам выбрал дизайн: переплетенные ветви и листья символизируют силу и способность Харриет обновляться и продолжать двигаться дальше, а сапфир подходит к цвету ее глаз.